- Он вернет меня обратно? - шепотом спросила Кида, когда мы поднялись на крыльцо.

Она держала мою руку и время от времени с опаской косилась на шерифа. Как бы сильно ни хотелось успокоить ее, ответа я дать не могла.

Шериф открыл дверь и отошел, пропуская нас вперед.

- Как долго ты живешь в мастерской? - спросила я, когда мы вошли.

- Три года. С тех пор как мама убежала от плохого человека.

- Ты это про своего отца? - спросил шериф.

Кида притихла.

- Кажется, вы ее пугаете, - ответила я, ободряюще сжимая руку девочки.

Шериф не ответил и повел нас к стойке, за которой дежурил молодой парень. Увидев нас, он поднялся, но Бартел махнул ему рукой.

- Не записывай их, Лоренс. Они не арестованы, - он обернулся к нам и добавил, - пока.

Лоренс кивнул и опустился на место.

Бартел привел нас в свой кабинет. Здесь было светло, относительно чисто и пахло нагретым деревом. На столе высились кипы бумаг, ими же были забиты шкафы вдоль стен. Возле окна, на крючке, висело в ружье.

- Присаживайтесь, - Бартел занял высокое кресло за столом, а нам указал на два свободных стула напротив.

Пока мы с Кидой устраивались, он не сводил с нас глаз, но понять, о чем он думает, я не могла.

- Ну? - шериф сцепил пальцы в замòк. - Рассказывайте.

Побледневшая Кида смотрела на него, как ягненок на волка, так что пришлось мне взять слово. Правда, знала я немного, точнее - почти ничего, за исключением той сцены, свидетельницей которой стала.

- Ясно, - кивнул он, когда я закончила. - Значит, вы прежде не встречали ни девочку, ни владелицу лавки?

Я покачала головой. «Странно, что ты ничего о ней не знал», проскочила мысль. Разве представители закона не должны следить за сиротами?

- И ребенка, стало быть, похищать не собирались?

- Если только спасение от жестокости не считается за таковое.

Шериф поднял бровь.

- Что вы собирались делать потом?

Хороший вопрос. Я пожала плечами.

- Честно? Не знаю. Может, отвела бы ее в ратушу. По правде говоря, в тот момент я вообще ни о чем не думала.

Несколько секунд он пристально смотрел мне в глаза. Заставить себя не отвести взгляд стоило немалых усилий, однако, я выдержала.

- Ну а ты? - шериф обратился к девочке. - Как твое имя?

- К...Кида, - ответила та, сжимая чумазыми пальчиками подол рваной юбки.

- А фамилия?

Кида смущенно опустила взгляд.

- Не знаешь? Имя матери помнишь?

- Винифреда, - ответила девочка.

По лицу Бартела я поняла, что эти сведения ему ни о чем не говорили.

- Значит, ты живешь в лавке уже три года?

- Да. Сначала с мамой, но зимой она умерла, - Кида шмыгнула носом, однако быстро взяла себя в руки. - Госпожа Камилла сказала, что я могу остаться, но должна работать, чтобы платить за комнату.

- Ты помогала ей в лавке?

Девочка помотала головой.

- Нет. По дому.

Судя по худобе и содранным костяшкам пальцев Камилла заставляла ее работать на износ. Меня опять захватила злость. Вот ведь гадина!

- Сколько тебе лет?

- Семь зим.

- Помнишь, где вы с самой жили до этого?

Кида открыла рот, но миг спустя, будто опомнившись, помотала головой.

- Нет.

Бартел прищурился.

- Ты говорила о плохом человеке. Кто он? Твой отец?

- Наверное, - сказала она после короткого раздумья. - Я никогда его не видела.

- Значит, твоя мама называла его плохим человеком?

- Угу, - ответила Кида, разглядывая мыски своих поношенных ботинок. Она явно не хотела об этом говорить.

- Ладно, - шериф хлопнул ладонями по столу. - На первое время этого достаточно. С остальным разберемся позже.

Кида выдохнула с облегчением, худенькие плечи расслабились. От Бартела это, конечно не укрылось, но вида он не подал.

- Вы вернете меня обратно в лавку? - она обреченно посмотрела на него снизу вверх.