Эти слова как будто подействовали на женщину, испуг сошел с ее лица, и она приобрела способность соображать осмысленно. К тому же Бобков с запутавшимися в ногах одеялом, простынями и пододеяльниками, из под которых выглядывали его ступни в носках, без обуви, мало походил на воришку или прочего злоумышленника. И она как будто поверила, что этот нежданный гость не воришка, но топор, тем не менее, она не из рук выпускала.

– Тогда объясните, как вы попали на мой балкон? – уже спокойнее спросила она.

Бобков ткнул указательным пальцем вверх.

– С верхнего этажа, с балкона перелез на нижний балкон, а потом на ваш…

– Из какой вы квартиры?

– Не знаю, кажется… кажется, из сотой… – Бобков решил спасти честь своей любовницы и не выдавать ее. – Я в гости пришел, вернее меня привели… на седьмой этаж, а потом там все перепились, а один чудик с топором по квартире давай гоняться за всеми… приревновал жену, я спрятался на балконе, а он разбил стекло… махал топором… ну и пришлось мне вот так бежать из квартиры… Видите, я даже без обуви, она там осталась…

– Господи прости! Да что ж там за изверг такой живет? – уже участливо спросила она.

– Люди вроде порядочные, меня на день рождения пригласили их друзья, прямо с работы я пришел… ну и вот что вышло…

Женщина, кажется, ему окончательно поверила.

– Ах, боже ж мой! – вдруг мучительно простонала она. – Вы же мне все белье перепачкали! Опять же заново стирать! Снимайте его с себя и давайте сюда!

Бобков начал распутывать себя и вылезать из кокона. Сторожевая внимательно следила за каждым его движением и вслушивалась в интонации голоса своей хозяйки.

– Ну, и что же вы собираетесь дальше делать?

– Не знаю, я просто бежал, жизнь свою спасал… Два балкона пролез, думал до первого этажа спуститься, но одумался, и дальше спускаться испугался… Вы меня просто выпустите из квартиры, я домой поеду…

– Ладно уж идите… выпущу вас… Бобик, сидеть на месте… Сидеть! – Она погрозила ему пальцем, и пес оставался сидеть, в то время как Бобков и хозяйка квартиры проследовали к дверям, ведущим на лестничную площадку.

В прихожей женщина внимательно оглядела его.

– Что ж вы так без обуви и пойдете?

Бобков пожал плечами.

– А что делать? Туфли там остались, но я туда – ни ногой… Домой так поеду, как-нибудь доберусь…

– Может вам такси вызвать?

– Нет, не надо, я на улице поймаю…

– Да что ж вы так… без обуви, ведь холодно же, простудитесь… Стойте, у меня есть тут туфли, от мужа еще остались… Не знаю, подойдут ли вам… Вы какой размер носите?

– Сорок второй.

– А он сорок третий носил…

Она наклонилась, выдвинула ящичек из стоявшего в коридоре мебельного «пенала» и вытащила несколько пар туфель.

– Вот, меряйте…

Бобков выбрал себе коричневую пару, почти новую, с неизношенными каблуками и стал надевать туфли…

– Я верну, обязательно верну вам, – заверял он хозяйку.

– Ладно уж… носите… Зачем они мне? Я уж пятый год, как овдовела…

И тут, когда Бобков уже почти приготовился покинуть ее квартиру, она, словно спохватившись, вдруг проговорила:

– Ой, вы ж, наверное, замерзли! Может, чаем вас напоить?

– Что ж, не откажусь… Чай мне сейчас в самый раз, стаканчика бы два!

Через четверть часа он уже в кухне по-свойски пил чай с печеньем домашней выпечки и болтал с хозяйкой о том, о сем, а сам тем временем рассматривал и кухню и, разумеется, саму хозяйку.

Старый бабник был приятно удивлен чистотой кухни, белым кафелем на ее стенах, розовым кафелем в туалете и голубым в ванной комнате, где он мыл руки. От хозяйки, тоже Нины, кстати, невысокой, стройной женщины лет сорока пяти, с густыми темными волосами, вкусно пахло не то туалеткой не то туалетным мылом. И вся она была опрятная, ладная, ухоженная, видно, что готовилась ко сну, и веяло от нее тихим домашним теплом и уютом, так что Бобков не очень-то заторопился домой.