Такой человек может сказать: «У меня нет с собой наличных. Приходи завтра в мой офис, посмотрим, что я смогу сделать». Он оставляет человека, погруженного в свои беды и уверенного лишь в том, что ему придется перенести еще унижение с неизвестным результатом.

Если бы Шимон понимал это обязательство, он бы приветствовал Реувена как носителя замечательной возможности. Ощущал потребность выполнить мицву, независимо от всех технических трудностей. Скорее, чувствовал бы себя как человек накануне праздника Суккот, у которого еще нет схаха – крыши для сукки, и единственная возможность ее приобрести – поехать в отдаленный пригород, где скоро закрывают продажу. Конечно, тогда бы Шимон устремился туда и стал просить: «Пожалуйста, не закрывайте еще полчаса, пока я съезжу в банк и сниму деньги со счета». Бросился бы в банк, обратно в лавку, взял схах и вернулся бы домой с чувством героя.

Тот, кто видит хесед в истинном свете, не становится жертвой ѓелем йедиа и предлагает помощь с такой энергией и концентрацией. Трудности не охлаждают его, а вызывают добавочную энергию. И в стремлении это сделать он обретает радость и смысл. Хафец Хаим цитирует Мишлей (21:21): «Следующий за справедливостью и милосердием, найдет жизнь, справедливость и почет».

3 хешвана – 3 ияра

Если в моей обязанности делать хесед есть то, в чем я не уверен, сегодня буду искать на это ответ

Когда у еврейской души есть потенциал расцвести, йецер ара тут как тут, рассеивая ядовитые семена, чтобы подорвать ее рост. Поскольку хесед – главное питание нешамы, он – главная мишень йецера: «Ты не должен этого делать. Это не обязанность. Оставь это тому, кто лучше подготовлен».

Мудрецы, чтобы уберечь еврейский народ от этих ложных идей, указывают в Торе прямую заповедь и многочисленные галахот, которые относятся к каждому еврею. Не только мудрые и богатые обязаны помогать, но каждый по средствам, которые даровал ему Творец.

Йецер ара не успокаивается, если сразу не достигает успеха, он ищет новые способы, бросает другие ядовитые семена: «Лучше тебе не учиться. Если по незнанию не выполнишь мицву правильно, это несущественное нарушение – по неведению, но не злонамеренный грех, который наказывается по всей строгости».

Хафец Хаим приводит аллегорию, которая показывает глупость такой оправдательной казуистики. Путник идет по дороге, где много ям и рытвин. Кто-то останавливает его и предупреждает:

– На твоем месте я бы не шел по этой дороге. Очень опасно. Можешь упасть в яму и разбиться.

– Не беда, – отвечает первый. – У меня есть платок.

– Платок? Чем он тебе поможет?

– Я просто повяжу его на глаза, и не буду видеть ям. Если упаду с открытыми глазами, люди будут надо мной смеяться. А если с закрытыми глазами, они поймут, что я ничего не мог сделать, потому что не видел.

Путник не понимает, что подвергает себя еще большему позору. Разве оступиться и упасть не намного меньшая глупость, чем завязывать себе глаза?

Когда человек советует другим или упрекает, он должен учитывать, что предпочтительнее оставить человека в неведении, если тот заведомо и наверняка не сможет выполнить или принять эту галаху. – Но по отношению к себе этот принцип не работает. Каждый обязан учить и делать все, что может, чтобы исполнять законы Торы.

«Чего не знаешь – то тебя и не трогает», – вот что нашептывает йецер ара. Истина, как говорит Бава Мециа (33б), заключается в том, что «Недостаток учения обязательно приводит к своевольному, сознательному нарушению». Только человек, ищущий наставления Торы, понимает возвышенное требование и непреложную обязанность хеседа. Это понимание ведет к жизни, направленной на то, чтобы давать и помогать – к благословенной жизни.