– Саврасушка, дал бы ты ему копытом по тыкве, чтоб он сдох. Я бы неделю поплакала, но навсегда бы отмучилась…

Конь сочувственно толканул ей губами в нос. Она откачнулась:

– Фи, изо рта воняет! – и добавила: – Зубы надо чистить! – после чего ушла в дом.

Саврасый с недоумением смотрел ей вслед, словно говоря: «Как я могу зубы чистить? Я конь, чистоплотный, и у меня нет ни рук, ни пальцев, чтобы взять зубную щётку. Как я её, копытом, что ли, возьму?..»

Впоследствии он поделился своими мыслями со своим другом, тоже мерином. Звали его Плюс-Минус, он возил счетовода по полям. А он, измерив поле и задав в торбе корм мерину, колдовал над бумагами, бормоча: «Плюс-минус, плюс-минус…» В конце концов мерин так привык к этим словам, что отзывался на них, думая, что это его кличка.

Счетовод, когда ехал по дороге и начинало трясти, орал: «Дроби рысь!» – и натягивал вожжи. Конёк привык и к этим словам, после которых сразу набавлял скорость. Если же дорога была гладкой, счетовод прикрикивал: «Умножай рысь!» – и хлопал по крупу вожжами. Тогда мерин нёсся так, что спицы сливались в один сплошной круг, как лопасти вентилятора при вращении. Казалась, что это не колёса со спицами, а только кольца ободов, а бричка висит в воздухе.

Счетовод научил его и геометрии. Едет по диагонали квадрата поля и орёт: «Делим квадрат диагональю пополам!» А сам вожжами направляет коня с одного на другой угол поля. И тот тоже стал понимать эту команду, привык за много лет. Так же, как и другую.

– Держи одну сторону треугольного поля! – кричал счетовод, добавляя: – Пифагоровы штаны во все стороны равны…

Конёк усвоил и это.

Иногда хозяин напивался в бригаде так, что ложась в бричку, приказывал:

– Трогай! Ты сам знаешь, куда…

И конёк соображал: раз от него запах вонючий, значит, надо в шинок. Привозил к нему, останавливался. Счетовод подымал голову и удовлетворённо резюмировал:

– Решение верное.

Иногда голодный мерин пробегал мимо, уж очень хотелось есть. Тогда хозяин грубо останавливал его словами:

– Решение неверное!

Но тут выходила из дома жена, и он заканчивал, сникая:

– Решение правильное.

И понурый шёл домой.

Саврасый слушал своего друга, считавшего, как видно, себя причастным к царице наук – математике. А сам думал о своём.

Как-то раз, едва привёз он хозяина домой, как тот заорал на него:

– Что, копыта от ящура отвалились?! Что, нет терпения, и ты проскользил до дому?! Я тебе покажу, где надо тормозить!

Он стремительно влетал в дом. Потом оттуда выбегала жена. Он за ней, со шваброй, крича:

– Тормози, шалава! Я тебе шваброй уму-разуму добавлю…

Женщина пряталась в кустах. А он, тяжело дыша, бросал швабру и говорил:

– Конёк ты мой верный, что делается? Пришёл домой – вижу, на стуле чужие штаны, одеколоном моего соседа пахнет… А ведь как жили?! Душа в душу, друг в друге души не чаяли. Как сыр в масле она каталась. Никакого трения и скольжения меж нами не было. И вот как обидела…

А из кустов крик:

– Дурак, это я штаны тебе купила, повесила, чтобы ты порадовался, а ты спьяну не разобрал что к чему…

– Голубушка ты моя, прости меня, иди, я тебя поцелую, – тянул он к ней руки. Она недоверчиво подошла к нему, но муж поднял её на руки и, целуя, понёс в дом. А конёк стоял в стороне и думал: «Почему это он не сказал жене «балуй!», как всегда говорит мне, чтоб я успокоился?»

Вышел хозяин в расстроенных чувствах и стал оправдываться.

– Не смотри ты на меня так, Саврасушка! Это мне жена променаж сделала. Ну, знаешь, когда кони застоятся, табунщик им променаж делает. Так и я застоялся, потому мне жена променаж устроила. Ты понял меня?