И он летел на крыльях к своей Лунной лошадке. Ржал, звал её, и она, увидев его, радостно помчалась навстречу. Он подбежал к ней, горя желанием любить её. И она была готова к любви. Он и желал её, и не мог. И проклял тот день и час, что не послушался её раньше, потребовал от неё любви раньше времени. Тогда бы табунщики не обратили внимания на него, сгорающего от желания и нетерпения, потерявшего контроль над собой…
Чуть позже он бы любил её, у него были бы сын или дочь, всё равно.
Да, люди поступили с ним слишком жестоко. Его товарищи были облегчены раньше. Они не успели заиметь желание обладать кобылами. А он уже пытался ею обладать. И теперь он имел это желание. Обнюхивал её, подымал губу, обнажая зубы, задирал голову вверх, разгорячённый, требовательно ржал, но ничего не мог сделать. Тоска по несбывшемуся вошла в него. И тут он увидел серого, в яблоках жеребца, бегущего с гордо поднятой головой. Длинная грива, хвост трубой. И звонкое ржание. Все кобылицы уставились на него. Некоторые выгнули спину и подняли хвост в знак покорности. Другие – более строптивые, сложили уши. И только его Лунная лошадка заржала призывно. И этот жеребец побежал к ней.
Тяжеловоз весь задрожал от ревности и злости. Кинулся к жеребцу. Они сшиблись, тяжело столкнувшись крупами. Отскочили друг от друга. Поднялись на дыбы. Жеребец был неимоверно мускулист и силён, но могучие копыта тяжеловоза сильней ударяли ему в грудь, хотя и он пропускал удары его копыт по своей груди. Но Серый был хитёр и ловок. Используя его неуклюжесть, он быстро упал на ноги, повернулся к нему задом и так ударил копытами по его челюстям, что они хрустнули. Тяжеловоз взвизгнул от боли. Но что была эта боль по сравнению с его душевной мукой? Он повернулся и так ударил своими копытами по заду Серого, что тот упал на передние ноги, ткнувшись носом в землю. Поняв, что в обмене ударами копыт он не победит, Серый мигом обежал его, упал на колени и, вытянув шею, попытался укусить его за коленную чашечку, чтобы обезножить. Тяжеловоз понял его намерение, и головой оттолкнул его. Тот вскочил и вцепился ему в шею, возле затылка. Напрасно он крутился на месте, пытаясь вывернуться. Но его желание обладать кобылицей придавало ему силы. Он хотел обладать ею и мог, а тяжеловоз тоже хотел, но не мог. Это подрывало его силы. Он почувствовал, что шея его затвердела от боли. Голова стала клониться долу. Тяжеловоз понял, что наступает его смерть. Как только голова коснётся земли, острое копыто Серого, как топором, разрубит её. От невыносимой боли он опустился на колени. Одну ногу поджал под себя, а другую выставил вперёд. Его сопернику этого только и надо было. Он отпустил его шею, цапнул за колено, сорвав шкуру и сдвинув в сторону чашечку. Как он не оторвал её совсем?! Тяжеловоз завизжал от боли. А Серый радостно заржал и кинулся к Лыске, к его Лунной лошадке. Та в страхе кинулась бежать от него. Превозмогая боль в колене, тяжеловоз шептал: «Беги, беги от него, моя любовь, беги!» Хотя понимал, что тот может остановить её ржанием. А потом – лягайся не лягайся, но всё равно она будет его. И, как бы угадав его мысли, один табунщик сказал другому:
– Пущай гоняет её до мыла на теле, лучше случка будет… А с этим что? – Подъехали они к тяжеловозу, слезли, осмотрели колено. – А, ничего серьёзного, ветврач прижмёт кожу, зашьёт, забинтует, чашечка на месте. До свадьбы всё одно заживёт… – И засмеялись, довольные.
А что же думала и как вела себя сама Лыска? Сначала она подбежала к своему коньку, который ржанием звал её. Они коротким ржанием приветствовали друг друга. Ткнулись носами. Она готова была любить его, но что-то в нём изменилось. Когда он ржанием потребовал, чтоб Лыска стояла, она не увидела в его глазах ничего похожего на безудержную страсть. Глаза были какие-то потухшие. Не зная почему, но она ударила его задними ногами. У кобылиц это бывает. А потом, застыв на месте, ждала любви от него. Но, повернув голову, увидела тоскующие глаза его, и такая боль была в них, что ей стало жалко его. Потом появился этот – бегущий к ней, молодой и сильный. Не зная, почему, она решила заржать. Древний инстинкт потребовал, чтоб он обратил на неё внимание. Он подбежал к ней. Но тут кони начали драться. Она смотрела на них и вдруг почувствовала, что гордится собой. Ведь это из-за неё дрались жеребцы насмерть. И не зная отчего, но ей хотелось, чтоб именно Серый победил, этот незнакомый ей жеребец, которого, как она слышала, купили за большие деньги, но до сих пор не видела его. И вот он дерётся из-за неё. Вокруг бегали табунщики, орали: