Когда я подошел к мешку, увидел, что это человек, чьи ноги были вывернуты, а джинсы порваны не потому, что так задумано, а потому, что из них торчат кости и брызжет кровь. Белая майка залита кровью. Руки тоже в крови, а голубая джинсовая куртка изрядно порвана. Лицо замерло и смотрело на меня. Волосы были мокрые и слипшиеся, левая щека стерта об асфальт, из макушки струилась кровь. Глаза смотрели сквозь меня, куда-то в сторону темного неба. Я увидел, что из нагрудного кармана его куртки торчит пачка сигарет. Я присел на корточки, достал одну и закурил.

Лужа крови разрасталась, и я не понимал, что делать и кому звонить. В секунду все начало разрушаться. Я представил, как Юлька все еще не спит и ждет, когда я приеду домой, потом я начал представлять, что ребята на Светиной вечеринке до сих пор продолжают танцевать, как отец в панике бегает по номеру и кричит на голую девушку, как Алекс сейчас дома курит косяк, как кто-то ждет этого парня, но он уже не придет.

Я докурил и вернулся в машину. Откинул голову на спинку сиденья и громко закричал. Хлынувшие слезы закрыли мои глаза полупрозрачной пеленой.

В Москве обещают солнечную погоду и шквальный ветер. На телефон периодически приходят сообщения от МЧС. В ленте фейсбука [2] вижу несколько фотографий людей, которые исчезли и их хотят найти. Читаю информацию о них, но она ничем не помогает. Часто пересматриваю семейные фотографии, где мы все вместе у прадеда. На всех фотографиях я стою с серьезным выражением лица, хотя у меня не могло быть никаких печалей. В одном из шкафов в гостиной нахожу VHS-кассеты с записями, которые делал отец на первую свою камеру, хочу посмотреть их, но вспоминаю, что дома нет видеомагнитофона. В небе часто пролетают стаи птиц, и я залипаю каждый раз, когда их вижу. А когда устаю от них, погружаюсь в изучение социальных сетей.

В одном из постов я читаю историю, как один человек во время зимнего отдыха увидел северное сияние и побежал за ним, когда оно начало исчезать. В итоге он так и не вернулся домой, а его исчезновение заметили только на вторые сутки. Я иногда думаю, что ты можешь находиться в поле зрения других людей и даже что-то делать, но в одну секунду ты можешь просто исчезнуть, и о тебе не сразу вспомнят.

Я пью воду, но она не утоляет жажду. В инстаграме вижу у одного своего старого приятеля фотографию Сергея Бодрова – младшего: он идет по городу в очках и с сигаретой в пальцах, ниже цитата: «Ты становишься на углу оживленной улицы и представляешь, что тебя здесь нет. Вернее, тебя нет вообще. Пешеходы идут, сигналят машины, открываются двери магазинов, сменяются пассажиры на остановке. То есть в принципе мир продолжает жить и без тебя. Понимать это больно. Но важно…» Я выключаю телефон и думаю только об одном. Об одном и том же. А потом выхожу на набережную, долго гуляю и много курю. Один.

– Юль, хотел тебя спросить… – начинаю я. – Мне Артем сказал, что видел тебя как-то с Алексом.

– Ну да. Это так давно было.

– Зачем ты с ним встречалась?

– Он хотел поговорить – вот и встретились.

– О чем? Алекс… Алекс… он хороший парень, но лучше с такими не видеться. Часто. В общем, он не научит хорошему.

– Он хотел о тебе поговорить. Он скучал без тебя, ты ему не отвечал. И он хотел о тебе узнать через меня. Он говорил, что ты единственный друг, который не стал абонентом.

– Странно.

– Он скучал по тебе. Давай закроем эту тему.

На «Авито» покупаю за три тысячи видеомагнитофон.

В комнате вожусь с подключением плеера к телевизору, не понимая, что и куда нужно вставить, и в итоге на ютубе нахожу ролик, как это сделать. В гостиной из шкафа забираю стопку кассет и возвращаюсь в комнату. Вставляю одну кассету в плеер и чувствую, как она механически выскальзывает у меня из рук, жужжа пропадает внутри черной прямоугольной коробки, которая должна показать мне моменты прошлого, стертые в моей памяти. Черный экран вздрагивает, и через пару секунд по изображению снизу вверх пробегают помехи и пропадают где-то сверху телевизора.