Еще я вспомнил, как наши родители стали реже ходить друг к другу в гости, объясняя это тем, что слишком много работы, а потом Мира уехала, а мы позже. Когда мы уезжали, я посмотрел на площадку, и кто-то пустил фейерверк. Я наблюдал, как его купол, состоящий из разноцветных огней, накрывает нашу площадку, и мне было почему-то грустно. Может, потому что в Новый год здесь всегда ставили коробки с салютами и запускали их и весь дом светился яркими вспышками, а может, просто потому что никто не знал, что будет дальше.

Я зажмуриваюсь и глубоко вдыхаю, а когда снова открываю глаза, вижу, что одни качели чуть качаются, а в окнах старой квартиры Миры горит свет. Качели раскачиваются сильнее, и я испуганно наблюдаю за ними, чувствуя, как ладони становятся влажными. Я подхожу к ним и останавливаю. Еще раз смотрю на горящее окно и ухожу, ничего не понимая.

– Мне стремно, – говорит Алекс в трубку, а я нажимаю на планшете кнопку закрытия штор и смотрю, как они сдвигаются друг к другу.

– Меня даже уже и трава не успокаивает… и не только она. Ты меня слышишь?

– Слышу.

– Что сейчас делаешь?.

– Лежу.

– Давай встретимся? – предлагает он. – Мне бы просто с кем-то поболтать, ты меня слышишь?

– Слышу.

– Встретимся? – спрашивает Алекс, и шторы закрывают вид на ночной город.

– Не сейчас только, прошу тебя, – отвечаю я.

– Не сейчас, – слышу в трубку его голос и звук зажигалки. Потом слышу, как он чем-то затягивается. – Позвони мне.

На телефон пришло уведомление: «Вас приняли в группу “Невиновных нет”». Я ставлю его на зарядку, достаю из холодильника тарелку с виноградом. Кто-то вставляет ключ в замок и два раза поворачивает. Кто-то заходит в прихожую. Это мама. Она кладет сумку на стул, снимает туфли, затем сережки, кидает их на столик, на котором стоят наши фотографии, снимка отца нет. Она смотрит на себя в зеркало, что-то убирает из глаза, кидает пиджак на сумку.

– Привет, – говорит она. – Нальешь сока? Любого.

Наливаю яблочный и протягиваю ей стакан, она выпивает залпом.

– Встречалась с Катиной мамой.

– М-м-м, давно ее не видел.

– Тебе привет!

– Приятно. – Продолжаю есть виноград.

– Оказывается, мы ходим к одному мастеру в салон. – Мама падает на диван, берет пульт от телевизора, хочет включить, но что-то ее останавливает. – Ты видел новую машину Кати?

– У Кати есть машина?

– Ну да, – с уверенностью отвечает мама.

– Какая?

– Сейчас покажу.

– У тебя есть фотография ее машины? – удивляюсь я.

– Галя скинула. – Мама что-то пролистывает в телефоне.

Ставлю тарелку с виноградом на столик рядом с диваном, сажусь рядом с мамой.

– Вот. – Мама передает мне свой телефон. На дисплее белый «мерседес». И мне кажется, что я уже видел его где-то.

– Красивый, – говорю я.

– А ты-то не собираешься снова за руль? Если что, ключи в верхнем ящике в прихожей, а сама машина по-прежнему на парковке.

– Мам…

– Хорошо, Юльке исполнится восемнадцать когда – отдадим.

– Мам!

В двери снова щелкает замок, и в квартиру входит Юля. Она скидывает рюкзак, снимает кроссовки. Потом наклоняется и кладет что-то в рюкзак.

Она заходит в гостиную, и я чувствую запах сигарет. Садится рядом с мамой и берет пульт от телевизора.

– Не надо, – мама забирает пульт.

– Я хотела включить новый сезон «Американских преступлений», – говорит сестра.

– Посмотришь у себя в комнате, – отвечает мама, – а сейчас давайте просто побудем вместе.

Юля обнимает маму и закрывает глаза.

– Можете ответить мне, только честно? – спрашивает мама.

– Конечно, – говорит Юля.

– Андрей?

Я смотрю на маму с сестрой и снова тянусь к винограду.

– Андрей! – громко говорит Юля.

– Да… да, конечно, – отвечаю я.