Каждый год с конца июля недалеко от нас рядом с дистанцией лесонасаждений, или как мы, ребятишки, ее между собой называли «живзащита», располагался палаточный лагерь воинской части, присланной на уборочные работы. Одна часть военных – водители – возили зерно из целинных совхозов на элеватор, другая часть военных работала на подработке зерна на элеваторе. Мы, малышня, все свободное от домашних обязанностей время проводили около военного городка, в надежде, что кто-нибудь из военных водителей возьмет с собой покататься. Кроме того, солдаты нам, малышне, давали махорку, так как покуривали мы все поголовно. Ближе к темноте к военному городку подтягивались и взрослые. Там, раза три в неделю по вечерам, прямо на улице вешали белый экран, и для солдат показывали кино. Смотреть его пускали всех гражданских с ближайшей округи. Кстати, что интересно, такое кино можно было смотреть с обеих сторон экрана, поэтому никаких конфликтов из-за места между ребятней не было.

С появлением на стройплощадке элеватора электростанции у жителей близлежащих улиц появилась надежда иметь в своем доме «лампочку Ильича». До этих пор основным источником света в домах была керосиновая лампа. А когда были перебои с осветительным керосином, прибором освещения был «каганец» – блюдце с топленым свиным салом и фитильком из ваты, так как стеариновые свечи тоже были в большом дефиците.

В 1955 году отцы семей с нашей улицы сбросились и купили в лесничестве сосновые столбы, выкопали ямы и вручную баграми установили столбы. Были наняты электрики, которыенатянулинампровода. Первоначально нам было разрешено установить в доме по одной розетке и по одной «светоточке», то есть лампочке. Электроэнергию нам давали в определенные часы – в основном с 6 до 11 часов вечера. Потом, когда мы установили счетчики, было разрешено провести электропроводку во всех комнатах. Электроэнергия была дорогая, и Толя провел мимо электросчетчика проводку и установил потайной перекидной рубильник, которым мы пользовались в ночное время, обходя электросчетчик. Электроэнергию воровали не только мы, воровали все. Пытаясь поймать похитителей, контролеры умудрялись приходить тогда, когда их, казалось бы, не должно быть – и поздно вечером, и рано утром. Поэтому задача каждого члена семьи, который был ближе к этому рубильнику, заключалась в том, чтобы быстро и незаметно его переключить.

Годом позже мы приобрели с рук радиолу «Рига-6». Для нашей семьи это было целое богатство. С каким нетерпением я ждал в половине второго дня передачу «В гостях у сказки». Транслировались сказки Бажова, Андерсена, Перро, братьев Гримм. Постановки были настолько профессиональные, что я до сих пор помню их содержание. А тексты некоторых пластинок (например, арии из оперетты «Трембита») я и сейчас могу воспроизвести почти полностью.

Денег, как всегда, не хватало. Мать постоянно искала варианты заработка. От квартирантов мои родители меньше чем через год отказались. Они оценили этот «бизнес» затеей очень хлопотной и крайне невыгодной, да и уже становились взрослыми старшие дети, которым тоже было необходимо нормальное жилье. В зимнее время к проходившим через нашу станцию поездам мать вывозила на санках и продавала пассажирам комплексные обеды – вареную картошку, котлеты, соленые грибы и огурцы. Я ей всегда помогал тащить эти санки. Местное железнодорожное начальство запрещало эту торговлю, называя ее спекуляцией, поэтому станционные милиционеры на торговок постоянно устраивали охоту. Чтобы не попасть под такую облаву, мать изобрела следующую тактику. Она выходила на перрон без санок, а я в это время стоял с санками за оградой перрона и, когда останавливался поезд, по знаку матери, вывозил их на перрон. В случае появления на горизонте милиционера я мигом исчезал с санками за ограду перрона.