– Я думал, предложит подвезти, – Антошка перехватил коробку, глядя вслед машине. – Ну пойдем, Баська, а то мне еще к шести на курсы на Петроградку. Мама записала, волнуется. Слушай, а где ты вообще такую подругу нашла?

– Что сразу «подругу»? Просто сели вместе.

– Вот не надо это «просто», что я, тебя не знаю? И эта Ирина такая же. Княжна Гареева. Прям как нарочно вас кто-то где-то таких калибрует, стальных фей. Да впрочем, твое дело, еще посмотрим, как она потянет… Баська, слушай. Вот представь, учиться больше не надо, что ты будешь тогда делать?

– В смысле «не надо»? А институт? А то, что если хочешь быть специалистом, надо учиться всегда?

Сильно пахло скошенной травой, которую, старательно жужжа, косили будто бы игрушечные красные машинки под ЛЭП, тянущейся вдоль проспекта неизвестно откуда и куда, точно только, что издалека, из других пространств, в которые, наверное, никогда не попасть. Да и незачем туда попадать. Там какой-нибудь серый городишка или вовсе деревня. Может быть, на реке с плотиной гидроэлектростанции… Мимо, опять на одном желтом самокате, сделав вид, что не заметили, пролетели Глина и Пломбирчик. У них свои упражнения.

– А жить когда?

– Вот я иду домой… Нюхаю, как пахнет это, как его – сено, да? Слышу, как вон, высоко, гудят эти жуткие провода ЛЭП, смотри, кстати, как гирлянды изоляторов там сверкают… Жду субботу. Я живу. Какой смысл откладывать жизнь из-за учебы? Почему нельзя делать все одновременно, и жить, и учиться?

– Суббота будет, не сомневайся. Календарь не отменить. А вот зачем ты учишься? Чтобы – что?

– Ни от кого не зависеть. Быть сильнее. А ты?

– Ну да, хороший институт, все такое. Но вот зачем… Не знаю, – Антошка вздохнул, как тюлень. Или не менее добрая балтийская нерпа. – Как будто не хватает времени сообразить, зачем, а все вокруг говорит: «Давай быстрей»!

– Ты – чтобы строить самолеты.

– Иногда я в это не верю. Совсем не верю. Где их сейчас у нас строят, самолеты? Ну, поступлю, там посмотрим… А ты? Вот будешь учиться – чтобы что потом?

– Деньги. Другая жизнь.

– Какая?

– Да откуда ж я знаю? Мне просто не нравится эта. Надо… Выложиться сейчас, все сделать правильно, а то потом не будет времени переделывать.

– У тебя разве плохая жизнь?

– Нормальная. Антошка, а ты разве не чувствуешь, что мы из нее выросли?

– Так-то да, но я б еще в ней пожил…

– А я б на экстернат ушла и пахала бы в два раза больше, да мама не разрешает.

– На экстернате ты совсем одичаешь. Да, скорей бы со школой все, родителям надо начать помогать, вон я какой здоровенный уже, меня попробуй прокорми, а еще мелкие.

– Ты хороший человек, Антошка.

– Да, но… Говорят, среди людей мало быть хорошим человеком.

– Мне тоже страшно, – Лимба у дверей подъезда забрала у Антошки коробку с учебниками, изо всех сил сделав вид, что ей не тяжело. – Но вот посмотри на взрослых, у большинства ведь все нормально. Хотя они все время сходят с ума от беспокойства. Мы от них заразились и тоже просто слишком загоняемся. А ты не знаешь, кстати, почему Кран сегодня не пришел?

– Нет. Позвоню ему.

Ужасно тяжелая оказалась коробка. Выйдя из лифта, Лимба грохнула ее на пол и потом перенесла учебники в два приема, а коробку сразу выкинула. Хотелось есть. Или нет, не хотелось. Попила водички и пошла делать уроки. «Стальные феи», – сказал Антошка. Он сложный парень, который хочет казаться простым. Он друг. Он добрый. Стоп. Что это ее повело на сантименты? Некогда. Пока мамы нет, надо заняться литературой… Пробники открыть, порешать… А правда, чего она в самом деле хочет от учебы? Выучиться и кем стать? Убежать от маминой опеки и стать независимой? Уехать в какой-нибудь рай? Можно подумать, ее там ждут. Ну, значит, надо сделаться такой, чтоб ждали, нужной. В чем нужной? Она же ничего не знает, кроме школьной математики… Как же все сложно. Чтоб успокоиться, она открыла заданные Мордестиной номера в учебнике и провалилась. А когда вынырнула, уже не из домашки, а из сборника вариантов к экзамену, вечер за открытой балконной дверью уже уплывал в дальние дали, был теплый, лиловый, уютный… Сентябрь – милый месяц, если б не школа. На кухне было светло, там мама что-то готовила, стучала ножом. А Лимба и не слышала, как она пришла. Выходить? Нет? Лучше не выходить, остаться в безопасности за учебниками. А! Одежда. И Лимба собралась с духом, встала – голова что-то закружилась – и вышла в золотистую кухню, где все стерильно, как в операционной: