Позади стояла жуткая девушка в черном. «Жуткая»? – включилась выдрессированная логика. Девушка как будто выскользнула из какой-то страшной забытой игры. Но что в ней жуткого? Лимба, преодолевая испуг, обернулась и вгляделась. Да вроде ничего? Обычная. Незнакомая только. Да нет же, глаза у нее страшные… Глаза как глаза, серые. Нормально одинаковые.

– Привет, – сказала девушка. – Похоже, ты из одиннадцатого?

В голосе у нее тоже что-то не то. Как будто говорит нейросеть из «умной» колонки. Автоматическое что-то. Лимба снова повернулась к зеркалу и посмотрела на ее отражение: правда что-то не то. Почему-то взгляд – ну да, как у Крана, будто смотришь в темный колодец. В котором кого-то утопили. Интересно. Или неинтересно. Ерунда все это, не надо обращать внимания на человеческую чепуху, не надо лезть в чужие секреты, если в своих уже захлебываешься. Надо следить за собой. Ответила:

– Привет, да. И?

– Я новенькая. Вчера не была. Подскажешь, куда идти?

– Конечно. Идем.

Вежливость – это всегда хорошо и удобно, к тому же, может быть, если, конечно, новенькая не темная дура, вот он – шанс избавиться от Пончика, отсадить его от себя. Все равно же придется с кем-то сидеть, класс большой. Так то Лимба прекрасно бы сидела одна и ни минуты бы не тратила на всякую ерунду, но Мама-Гусь не разрешит.

– Ты разговорчивая? – спросила на ходу.

– Нет. А ты?

– Нет. Хорошо. Давай попробуем сесть вместе, а там как пойдет.

– Отлично, – да, какой-то автоматический голос у нее, как у робота. Может, стесняется. Что ее осуждать, если и сама Лимба в школе чаще всего ведет себя как робот. Ведь так проще.

Школьные коридоры за лето выкрасили в другие – но такие же тупо-унылые «персиковые» цвета, на стендах еще не было никакой макулатуры или выставок рисунков, полы были непривычно чистые, а в кабинете физики не изменилось ничего, разве что джунгли на подоконниках стали гуще. Одноклассники, приветы, переглядывания, колкости, улыбочки, кивки, а Пончика нет, и это прекрасно. Крана тоже нет, но он и в прошлом году много прогуливал. Живет своей жизнью, в общем. Девчонки перешептывались, разглядывая новенькую и друг друга, пытаясь, видно, выстроить новый табель о рангах. И Глина на новенькую поверх плеча Пломбирчика уставилась – прищурилась, будто близорука, типа ну и кто это тут пожаловал. А Лимба и сама не знает, кто. Ну и что? Даже непонятно, с чего Глина напряглась и губки поджимает – злится. Лимба ей уже сто лет как не подруга. Да у нее вообще подруг нет – настолько глупых девчонок в классе уже не осталось. А двоечницы, которыми Глине весело было помыкать, ушли после девятого. Вот она и переключилась на пацанов. Ну, еще, конечно, на свою танцгруппу, в которой правит девчонками, как Гингема жевунами.

Дрррррррррррррииннннь. Ну вот, первый звонок учебного года. Никто не скучал, честно говоря. Говорят, потом заскучаешь, ностальгия и так далее – нет. Противный звонок, пилит по нервам, хоть с урока, хоть на урок.

Лимба села на свое место, третья парта, второй вариант в ряду у окна, перед учительским столом: все видно, все слышно, а из внимания учителя ускользаешь. Потому что на второй – Аиша и Айнур, которые всегда ведут себя идеально, учителя им улыбаются. Лимбе – ну, бывает, больше с подозрением, как бы она чего лишнего не спросила, не сбила урок с рельс. Новенькая молча села к самому окну, на первый вариант, достала тетрадку. Учебники надо будет получить, только в конце дня, не таскаться же весь день с такой тяжестью, вот вместе и сходим… Лимба тоже достала тетрадку, толстую, наполовину убористо исписанную с прошлого года, распухшую от вклеек. Показала новенькой, как тетрадка подписана, «Лимберг Барбара», чтоб познакомиться. Та кивнула, подписала свою новую чистую тетрадь: «Ирина Гареева». У Лимбы сразу сложилось в голове: «Ирга». А что. Ирга – дерево простое, хорошее, на нем ягоды бывают…Щедрое дерево, когда ягоды, в нем всегда полно всяких дроздов и соек, у бабушки за домом… Стоп. Правило проверенное: не вспоминать не вовремя. А школа – да в ней вообще вся жизнь не вовремя.