Первым ехал пожилой худощавый мужчина, одетый с особой пышностью. Из-под длинной ципуни¹⁸, отороченной куньим мехом, виднелись желтые сапоги. На голове была новая смушковая шапка, а на груди покачивалось необычное серебряное распятие – крест с посохом, украшенный рубинами. Властное лицо мужчины было покрыто морщинами, а губы сложены в жесткую складку. Въехав в лощину, он осмотрелся и, приподняв хлыст, остановил процессию.

- Хорошее место для привала. Даю часок для отдыха, - приказал он резким голосом.

Усталые путники со стонами и вздохами повалились на землю. Старики, кряхтя, слезали с повозки. Набрав в пригоршни родниковой воды, они умывали запыленные лица и пили. Дети окружили одну из девушек и робко стали просить ее:

- Данута, голубушка, милушка, дай хлебца поесть. Ужас как проголодались.

Девушка вздохнула, украдкой взглянула на пожилого мужчину и тихо сказала детям:

- Нету, милые, все приели в дороге. Потерпите до вечера. Вот приедем в замок, там вас и покормят.

Самые маленькие, услышав это, не смогли сдержать слез и заревели.

- Это что тут такое? – Пожилой мужчина, постукивая хлыстом по сапогам, подошел к Дануте.

- Простите, господин, вот дети голодные и плачут. Ну-ка, прекратите реветь, а то достанется вам от господина Михая.

- Чтоб не ревели, оборвыши. Мигом накажу, - грозно сказал Михай детям, взмахнув плеткой.

Испуганные дети примолкли.

Луминица, наблюдавшая эту сцену, не могла не вмешаться. Подавив свою стеснительность, она обратилась к Михаю, который судя по всему, был там главным.

- Добрый день, господин!

Михай задумчивым взглядом скользнул по ней, потом, помедлив секунду, поклонился и подошел поближе.

- День добрый! Чего хочет прекрасная госпожа?

- Меня зовут Луминица Тордеш, дочь Богдэна Тордеша,- слегка волнуясь, сказала Луминица, - а вы, должно быть, идете в замок кнеза Ченаде?

- Да, я слуга кнеза Ченаде. Веду рабов в замок. А что угодно госпоже?

- Вы не позволите мне покормить детей? У меня есть с собой калачи, хлеб, сыр и молоко. Я могу отдать их детям.

Михай насмешливо окинул Луминицу с ног до головы. От его взгляда, холодного и оценивающего, ей стало не по себе, но она только сильнее выпрямилась и, слегка покраснев, твердо посмотрела на Михая.

- Если госпоже так угодно, пожалуйста, - с издевкой сказал он и показал хлыстом в сторону детей, которые, сбившись в кучу, с испугом и надеждой наблюдали за ними.

Не медля, Луминица достала из седельного мешка еду и молоко. Дети недоверчиво косились на Михая и не спешили подходить.

- Как тебя зовут? – ласково спросила Луминица рыжеволосую десятилетнюю девочку, которая голодными глазами смотрела на хлеб в руках богато одетой госпожи.

- Богданка, - еле слышно прошептала та.

Луминица улыбнулась.

- Какое у тебя хорошее имя – «Бог дал». Ну, тогда сегодня Бог дает тебе первой. Возьми на здоровье, не бойся! - и Луминица протянула девочке хлеб с брынзой и хулубаш. - Помолись за упокой моей бабушки Вайолы.

Та робко взяла подарок и поклонилась.

Это явилось сигналом к штурму доброй госпожи. Дети обступили Луминицу, и их молящие глаза светились надеждой и радостью. Торопливо разламывая хлеб и сыр, Луминица совала их в тянущиеся к ней грязные ручонки, а также раздавала калачи, забывая при этом даже просить о поминовении родных. Молоко тоже было вскоре выпито.

- Спаси вас Бог, госпожа, - сказала ей Данута. - Господь вознаградит вас за вашу доброту.

Она сидела на нагретом солнцем пригорке и, вытянув натруженные ноги, поглядывала на детей и Луминицу. Худенькая, сероглазая, в опрятной и лишь слегка запыленной одежде, она была не намного старше Луминицы, но на лице ее уже лежала печать утомленности и умудренности жизнью. Луминица присела рядом.