— Согласен, — кивнул Тарух. — Я уверен, если бы были какие-то предпосылки к этому, они проявились бы еще в детстве. А их не было. Он не интересовался этим никогда. Сараху по душе путешествия и девушки.

— Почти убедили, — улыбнулась в ответ.

— Почти? — искренне удивился он.

— Конечно, — растянулась я в хитрющей улыбке. — Я преквизитор, мистер Янги. Пока не найдем настоящего убийцу, буду подозревать всех вампиров, которые хоть мало-мальски попадают под описание.

— Значит, я так и остаюсь одним из подозреваемых? — лукаво поинтересовался вампир.

— Скажем так, я не верю, что это вы, — спокойно ответила я.

— Не верите или не хотите верить? — как-то игриво поинтересовался Тарух.

Неужели он меня провоцирует? На что? На признание того, что неравнодушна к нему? А вот дудки, мистер Янги.

— И не хочу, — спокойно ответила я и поспешила объяснить: — Если это вы, мистер Янги, то вы кидаете такую тень на всех преквизиторов. Вы представьте, что будут говорить о нас: если уж главный преквизитор его величества способен на такое, то что можно ожидать от обычных? Нам просто перестанут доверять.

— Я все больше и больше убеждаюсь, Лара, что вы не зря получаете жалованье, — рассмеялся вампир.

— То есть вы в этом все же сомневались? — шутливо нахмурилась я.

— Ну кое-какие сомнения были, конечно, — рассмеялся в ответ мистер Янги.

— Интересно, — немного обиженно протянула я, — чем же были вызваны ваши сомнения в адрес моей компетенции?

— Возрастом, — улыбнулся он. — Ваши таланты мне были известны. А вот молодость обычно равно неопытность. Но явно не в вашем случае.

— Сочту за комплимент, — лукаво хмыкнула я.

— Комплимент, Лараэль, я сделал вашему наряду, а это истинная правда, — ответил он, смутив меня своими словами.

Как бы я не пыталась увести разговор о моих платьях, Тарух сам возвращался к ним. Я уже готова руку дать на отсечение, но я ему определенно не просто симпатична.

— А чем отличается комплимент от правды, мистер Янги? — у нас уже начался чистой воды флирт, и мне это до безумия нравилось.

— Мое мнение, что ничем. Только комплимент — это правда, поданная красиво. Тут все зависит от тона и отношения того, кто его высказывает, — ответил он.

А мне так и подмывало поинтересоваться его отношением ко мне, но на мое спасение, мы въехали на дворцовую площадь и медленно поползли к главному входу. Пока наш тюльбери неторопливо подбирался к своей цели, я рассматривала дворец, выуживая из памяти свои детские воспоминания.

Я вспоминала, как отец в очередной раз разругавшись со своей матерью, решился просить о чем-то императора. Чтобы быть убедительнее, прихватил и нас с мамой. Как же меня вымотало то путешествие! Мы прибыли в Ливви, не имея разрешения на аудиенцию. Но отец решил, если мы приедем в столицу и будем тут терпеливо ждать, то оно обязательно будет.

Не помню уже сколько прожили на постоялом дворе в пригороде Ливви, но тот ужас до сих пор в моей памяти. Теперь я понимаю, что поселились мы там потому, что было недорого. Подворье было, наверное, одним из самых дешевых в округе судя по его постояльцам: в основном страшные бородатые гоблины, которые иногда не брезговали пристать к маме в моем присутствии. Отец на это все смотрел сквозь пальцы. А мне было дико страшно, когда один из этих бородачей присел к нам за стол, где мы все втроем обедали, и, не обращая никакого внимания на отца, начал что-то говорить матери, от чего та залилась краской. Папа же молчал и спокойно ел, а затем в номере устроил маме разнос.

Но и это еще не все. Кровати! Они должны стоять в пыточной. Я, маленькая пятилетняя девочка, утомленная длительной поездкой, не могла спать на них спокойно. Настолько было жестко, белье было таким колючим, что я постоянно просыпалась от того, что мне хотелось почесаться.