Но время шло: канапе давно закончились, да и минералки уже не хотелось, а Мити всё не было. Я крутилась на стуле, с любопытством разглядывая кухню: ничего особенного, если не считать немытой посуды и не убранных остатков еды. Несколько раз меня подмывало подсмотреть в дверную щель на хваленую вечеринку, но страх быть нечаянно обнаруженной по-прежнему холодил кровь. И всё же через несколько минут я спрыгнула с вращающегося стула и подкралась к дверям. Понимала, что Добрынин снова обо мне забыл, а сидеть здесь среди остатков чужого ужина было не в кайф.

Приоткрыв массивную дверь, я опасливо выглянула. Сложно сказать, что я ожидала увидеть – толпу беснующейся молодежи, размалёванных Барби на импровизированном танцполе или влюбленных, целующихся по углам… В любом случае мой нос утонул внутри темного коридора, наполненного удушливым запахом табака, и во мне продолжало расти любопытство. Как ни странно, музыка почти стихла, а из гостиной теперь доносились размеренные голоса незнакомых парней и звонкий смех девушек. Вконец осмелев, я сняла туфли на каблуках и подкралась еще ближе. Через дверную щель сумела разглядеть гостиную, в центре которой, разместившись на огромном угловом диване и паре кресел напротив, сидели молодые люди: я насчитала порядка десяти парней и всего несколько девушек. В самой гуще восседал Камышов. Расслабленная улыбка, свисающая на глаза челка – Лёша, как всегда, был неотразим. Рядом с ним, закинув руки за голову, сидел Лучинин. Илья задумчиво наблюдал за происходящим, но почти не вмешивался. Громче же всех выступал явно страдавший амнезией Добрынин. Мало того, что он ржал, как бешеный орангутанг, прижимая к груди какую-то смазливую брюнетку, так он еще и обо мне позабыл…

Я напоминала себе чайник на плите: внутри всё бурлило, закипало, а воздух бурными потоками и со скрипом вырывался через стиснутые зубы. Но что делать дальше, я не знала… Впрочем, не успела я и глазом моргнуть, как всё изменилось…

– Я тебе отвечаю! – проорал Добрынин Мишке Молотову из 11 «А», чем привлек и мое внимание. – Наша Скворцова! Я, когда на такси подъехал, глазам не поверил: она у шлагбаума тусила, а меня заметила и увязалась следом. Бежит такая и причитает: «Митенька, проведи к Лешему».

Последнюю фразу Добрынин пропищал тоненьким голоском, изображая меня. Вся компания тут же сорвалась в дикий гогот. Я же, окаменев, стояла возле дверей и жадно хватала ртом воздух.

– А-ха-ха! – сквозь смех простонал Миша. – Леший, везет тебе на баб: что ни туса, то новая тайная поклонница!

– Счастливчик прямо! – иронизировал Лёша.

– Да ладно тебе! – от души веселясь, вступил в разговор Илья. – Ты приглядись к ней, Лёх! Ночью, по трассе, пешком… Да Варька реально на тебя запала!

– Ну вас к лешему! – в шутку огрызнулся Камышов, чем вызвал новый взрыв смеха.

– Мы и так у тебя! – пробасил какой-то парень в красной майке.

– Погодите! Погодите! – суетливо вставила свои «пять копеек» вылизанная до блеска брюнетка, с которой всё это время обнимался Митя. – А кто такая эта Скворцова?

– О! – протянул Илья. – Мечта семиклассников и гроза уроков химии.

Гостиная снова огласилась смехом.

– Оторва местная! – пояснил Добрынин. – Ни кожи, ни рожи, а понтов на целый «КамАЗ»!

– Чё, совсем никакая? – уточнил очередной умник.

– Не то слово! – наслаждался своей вонью изо рта Добрынин. – Без слёз не взглянешь!

– Погодите! – снова взяла слово брюнетка. – Так если ты ее, Добрыня, в дом привел, где она сейчас?

– На кухне, – безразлично дернул плечами Митя. – Она, как увидала, сколько там жратвы без дела, так и променяла свои возвышенные чувства к Лешему на пару тарталеток.