Лето разбитых сердец Алиса Гордеева

Варя

Из приоткрытого окна школьной столовой доносился аромат свежеиспечённой сдобы. Под ложечкой неприятно сосало от разрастающегося чувства голода и необъяснимого волнения. Длинная перемена между третьим и четвёртым уроками была единственной возможностью нормально перекусить, я же стояла здесь, на заднем дворе, пряталась за кустом едва распустившейся сирени и ощущала себя преступницей века. В зажатой ладони огнём горели несколько крупных купюр, а взгляд то и дело падал на часы, монотонно отсчитывающие мгновения до звонка.

«Он придёт! Придёт!» – успокаивала себя, как могла, но каждая минута задержки безжалостно подрывала веру в успех задуманной мною шалости.

С Васей Курочкиным из седьмого «А» мы договорились встретиться в без двадцати одиннадцать, но мелкий негодник куда-то запропастился: быть может, забыл обо мне, но, скорее всего, – просто сдрейфил!

Чтобы хоть как-то скоротать время, я принялась разглядывать через щель в окне посетителей школьного буфета. За длинными столами возле раздачи обедали младшие классы: взъерошенные мальчуганы сметали подчистую содержимое тарелок, девчонки же смотрели на них с толикой брезгливости и бесцельно ковыряли вилками котлеты. Чуть поодаль физрук с важным видом жевал капустный салат, привычно игнорируя влюблённые взгляды старшеклассниц, а пожилая химичка сидела напротив него и в свойственной ей сварливой манере чем-то возмущалась.

«Ирина Викторовна, поберегите нервы! – Я прикрыла рот тыльной стороной ладони, чтобы заглушить невинный смешок. – После сегодняшней лабораторной они вам, ой, как пригодятся!»

Впрочем, уже в следующее мгновение моим вниманием всецело завладел Добрынин. Это по его милости я ввязалась в эту авантюру и сейчас торчала здесь, на задворках школьной жизни, и кормила собой проснувшихся от зимней спячки комаров. Митя же на расслабоне вышагивал к своему столику: в руках он держал поднос с чаем, а в зубах – сосиску в тесте. Прищурившись, я мысленно подставила ему подножку, и пока фантазия подкидывала в голову карикатурные картинки Митиного падения, не заметила, как он подошёл ближе и уселся аккурат напротив меня.

– Чёрт! – пискнула я и отшатнулась от окна.

– Дьявол! – вскрикнула чуть громче, запутавшись в ветках сирени и в хлам разодрав новенькие капроновые колготки. Но если последние погода позволяла запросто снять, то как объяснить высунувшейся из окна морде Добрынина мотивы моего здесь нахождения, я не знала.

– Скворцова? – скорчив противную рожу, заржал Митя. – Ты чего по кустам шаришься, чокнутая?

– Н-не твоё дело. – Задрав нос, я пыталась не замечать саднящей боли, обжигающей кожу ног.

– Добрыня, чё там? – Потеснив товарища, следом высунулся из окна Илья Лучинин – правая рука Мити и по совместительству староста нашего класса. – О! Варька, ты ли это?

– Илюшенька, заткни свой ротик картофельным пюре, пожалуйста! – ядовито улыбнулась в ответ.

– Меня, меня пустите посмотреть! – Моих ушей коснулся бархатный баритон Лёши Камышова, в мгновение ока сменившийся раскатистым смехом. – Ба! Скворцова, ты фейсконтроль в столовую не прошла, что ли?

– Как смешно! – процедила я сквозь зубы, пока вечно голодные, наглые и до последнего верные своей дружбе Алёша, Илья и Добрынин, согнувшись в три погибели, пялились на меня из небольшого окна столовой и громогласно ржали. И как они только уместились втроём на одном подоконнике?!

– Варь, а, Варь! – Очаровательно улыбнувшись, Лёша сдул со лба непослушную чёлку и подмигнул. – Хочешь, я тебе компотика оставлю?

Поджав губы, я покачала головой! Мне было стыдно, что Камышов видел меня такой – жалкой, смешной, да ещё и в разодранных колготках. Лёша нравился мне, очень. Впрочем, очередь из его поклонниц была длинной – раза три точно бы обогнула нашу школу. Я же стояла в самом её хвосте. Да и куда мне было, обычной смертной, до этого нереального красавца с волосами цвета чёрной южной ночи и серебристым сиянием серых глаз!

– Митяй, поделись с Варькой сосиской в тесте, а то смотри, какой у неё взгляд голодный! – Потеснив Камышова, Илья подался вперёд. Рыжий, как солнце на закате, веснушчатый и худой, Лучинин был самым безобидным из этой троицы. Умный, весёлый, простой – я, если честно, никогда не понимала, что он забыл в компании Добрынина.

– Ага, этой сосиску дай, так она полруки оттяпает! – в притворном ужасе округлил свои темно-карие глазёнки Митя.

Вот уж кто точно был настоящим монстром, так это Добрынин – сын директора нашей школы, заносчивый нахал и грубиян! Вечно хмурый, недовольный, злой, он напоминал мне грозовую тучу. Митя редко улыбался, зато гнусности сыпались из его рта, как из рога изобилия. Но самое поганое заключалось в том, что директорскому сынку абсолютно всё и всегда сходило с рук!

Я невзлюбила Митю с первого класса, с того самого дня, когда он в шутку обозвал меня лягушкой. В отместку я выдавила тюбик зубной пасты ему прямо в рюкзак. С тех пор и Митя люто возненавидел меня. Десять лет непрерывной вражды, бесконечных подколов и издевок, но Добрынину, казалось, всё было мало!

– И вообще, Скворцовой мучное противопоказано! – безжалостно прогремел он на весь двор. – Лето на носу, а наша Варя всё никак в форму не придёт! Скворцова, мода на колобков давно прошла!

Добрынин знал, как задеть меня за живое: маленький рост, не самая хрупкая фигура – я жутко комплексовала из-за своей неидеальности, а Митя всегда бил точно в цель!

Внутри всё сжалось, к горлу мигом подступили слёзы; и, вроде, за годы нашей с Добрыниным вражды мне стоило давно привыкнуть к его бесцеремонным замечаниям, да только каждый раз больно было по новой.

– Зато вы, я смотрю, не стесняясь, выставили свои богатырские тылы на обозрение всей столовой! – с издевкой прошипела в ответ, напрочь позабыв, зачем вообще сюда забралась.

– О, е-е! – приняв моё замечание за комплимент, завопил Камышов и откровенно завилял своей пятой точкой. – Нам стесняться нечего, правда, пацаны?

– Полегче, Леший! – осадил его Митя, едва уворачиваясь от шальных движений приятеля.

– Ладно, пошли уже обедать – жрать хочется! – вставил свои «пять копеек» Илья и первым поспешил отойти от окна. Вот только далеко Лучинин уйти не успел.

Со стороны тротуара раздался лихой свист, а следом из-за куста сирени показался Вася Курочкин. Выполняя моё поручение, он слишком рьяно вжился в роль местного мафиози и сейчас вёл себя до смешного вызывающе.

– Привет, куколка! – Он поправил на носу очки указательным пальцем и зазнавшимся индюком двинулся по траве в мою сторону, ничего и никого не замечая вокруг. – Спорим, ты уже начала переживать, что я не приду?

– Куколка? – сию минуту сорвался в дикий гогот Камышов.

– Курочкин? Вася? Седьмой «А»? – Лучинин вернулся на наблюдательную позицию.

– Что за фигня?! – скривил кислую физиономию Митя.

– На молоденьких потянуло, Варька? – пуще прежнего принялся хохотать Лёша.

– Варь, это противозаконно, ты знаешь? – не уступал ему Илюха. – У Курочкина ещё даже паспорта нет!

– Скворцова? – недоумевал Митя, продолжая смотреть на меня исподлобья. – Совсем спятила от отчаяния?

Я кивнула: открыть правду было равносильно проигрышу!

Я через силу собрала остатки самообладания в кулак и, натянув блаженную улыбку на раскрасневшееся от стыда лицо, обернулась к малолетнему подельнику.

– Привет, пупсик! – произнесла я дрожащим голоском, и, схватив Курочкина под локоть, потащила придурочного подальше от чужих глаз.

Мне до одури страшно было представить, какие мысли роились сейчас в головах трёх богатырей и с какой скоростью слухи о моём несуществующем романе с Васей грозились расползтись по всей школе, но одно я знала точно: раз Курочкин пришёл – сегодняшний день Добрынин запомнит надолго!

– Принёс? – Отойдя на безопасное расстояние, я отпустила ошарашенного мальчугана.

– Принёс!

Вася и сам не ожидал такого поворота событий; впрочем, идиотские слухи о романе с десятиклассницей были ему только на руку.

Курочкин поспешил снять с плеча рюкзак и недолго думая вынул из него три наглухо закупоренные колбы, точь-в-точь как в кабинете химии: две с жидким содержимым и одну с порошком.

– Сначала смешаешь перекись с моющим средством, – с умным видом пояснил Курочкин, указав на ёмкости с жидкостью.

Родители Васи были аниматорами и в прошлом году проводили для ребят из школьного лагеря химическое шоу. Васин папа в тот день чуточку переборщил с ингредиентами «Зубной пасты для слона» и в результате залил цветной пеной не только учительский стол, но и побеленный потолок в кабинете начальных классов. Тогда-то в моей голове и созрел план пенного отмщения Добрынину. Правда, возможность воплотить его в жизнь появилась только сейчас!

– Йодид калия добавишь последним, ясно? – Курочкин выхватил из моей руки честно заработанное и, пересчитав деньги, предупредил:

– Всё не высыпай, иначе рванёт!

– Не переживай, Курочкин! – невинно округлив глазки, поспешила успокоить паренька. – У меня всё под контролем!

– И ещё, Варя! – произнёс очкарик, боязливо озираясь. – Мне проблемы с богатырями вашими не нужны! Если что, я ни при чём!

– Разумеется, Курочкин! – Хлопнув малолетку по плечу, я развернулась на пятках и стремглав понеслась на урок химии. Нет Добрыни – нет проблем!