Вскоре после того, как у нас с мужем появилась Маша, я почувствовала себя очень счастливой мамой и очень несчастной женой.

– Пойдем гулять вместе! – предложила я мужу, когда первый раз собиралась выйти с коляской.

Он согласился, так как работал из дома и мог позволить себе небольшую прогулку посреди рабочего дня. На следующий день я вышла с коляской сама.

– А когда твоя очередь? – наивно поинтересовалась я.

– А я не собираюсь гулять, мне нужно работать, – отрезал муж.

Муж называл это «разделением ответственности»: он зарабатывает деньги, а на мне дом и ребенок. Только я ведь тоже работала – мамой младенца, и эта работа была круглосуточной, без выходных, без отпуска и зарплаты. Я не жаловалась, сама ведь на это подписалась, но это разделение не было справедливым. С появлением Маши муж продолжил работать так же, как раньше. Он быстро адаптировался к Машиным крикам и научился их не замечать: это мне, а не ему нужно было на них реагировать. Оставаться работать дома было его выбором, он мог снять офис или место в коворкинге. Я же чувствовала несправедливость в том, что вынуждена совершать дополнительные усилия, чтобы ему не мешать – дольше гулять с дочкой на улице, уходить с ней на кухню и проводить время там, унимать ее плач, чтобы он не мешал папе. «Как же так? – думала я. – Ведь это же у меня „декрет“, это я имею полное право оставаться дома с ребенком». Я могла пойти к своим родителям в гости или съездить на мероприятие для мам с младенцами. Но не уходить же куда-то каждый день!

С рождением Маши муж продолжил свои еженедельные футбольные тренировки. О том, чтобы я могла пойти куда-нибудь одна, и речи не было. Не то чтобы меня кто-то не отпускал, пожалуй, у меня самой такой мысли не возникало. Мне очень хотелось куда-нибудь пойти, но я кормила грудью и некому было меня подменить. Я ходила туда, куда можно было прийти с младенцем: слингочаепитие, занятия детской мягкой школы – это такая веселая физкультактивность для малышей, «Бегамик», музыкальные беби-концерты, – но никуда не ходила без дочери.

Муж мог посмотреть кино в перерывах между работой. Я понимала, что его работа творческая и ему нужно отдыхать, он не может фактически работать все те часы, которые сидит за компьютером. Но я имела возможность потупить перед экраном только тогда, когда Маша спала. А на это время список дел был больше, чем можно было в него вместить.

Дома со мной был еще один взрослый человек, здорово – всегда есть кто-то на подхвате. Но это было не так: я могла дать мужу подержать Машу на руках, чтобы сходить в туалет, могла попросить его последить за ней минут двадцать. Но раз муж работал из дома, то для него должен был быть завтрак, обед и ужин. А если я что-то не успевала, муж мог хрестоматийно пожаловаться на то, что «жрать нечего!».

Казалось бы, я должна была чувствовать себя менее одиноко. Но все было наоборот. Муж настолько виртуозно научился отключаться от нас, что я чувствовала себя как на необитаемом острове, одна с младенцем. Казалось, Машины крики и плач были для него лишь шумом разбушевавшихся волн, а сам он плыл на корабле в море, далеко-далеко от нашего острова. Он мог отвечать на то, что я ему говорила, соглашаться, а потом я понимала, что он не слышал ни слова. Казалось, он выходил из-за своего стола, только чтобы поесть. И эта тотальная изолированность мужа в сочетании с его телесным присутствием в одной маленькой квартире со мной и с дочкой меня глубоко ранила.

И если бы я могла выбирать, то предпочла бы, чтобы он работал в офисе.