Это был край мира, место, где этот самый мир превращался в бесконечное темнеющее полотно. Пустыня поглощала краски и переливалась под лучами палящего солнца будто шёлковое покрывало.

– Svart sand orken, или Пустыня чёрных песков. Так эти места называют местные охотники и земледельцы, – завёл Валлес рассказ. – Когда-то тут цвели луга и всё вокруг покрывали ныне вымершие деревья: айвы и айланты. В самом начале времён здесь располагались мастерские по производству шёлка, а рядом с ними ютились ремесленники, заготавливающие дорогую пурпурную и фиолетовую древесину. Но потом начался великий поход человеческого Жнеца – и пал народ драконов. Их тела заполонили луга, их крылья заслонили солнце, а чёрный песок из тлеющей плоти, подобно порче, разъел старый Юг, обратив его в безжизненную пустошь.

– Сатолпал полтать, – прячась от палящего солнца под толстым пыльным капюшоном, пробурчал Сова.

Наёмник нынче утром выглядел жалко. Губы обветрились, покрытый белой коркой язык то и дело елозил по сухой коже, а рука всё время тянулась к фляге с водой в надежде утолить жажду. Похмелье овладело его волей в полной мере, и любой разговор вызывал тягучую боль в затылке.

– Ты веришь этим историям? – протирая о плащ сочащуюся хурму из взятых в деревне запасов, спросил Рогнар. – Простой народ послушать, так все места обладают глубокой историей. Например, я всегда думал, что здесь с начала времён была пустыня, а драконов вообще никогда… – он осёкся. – Ладно, что-то из рассказов имеет толику истины. Но люди привычно любят привирать. Вот, к примеру, байки про Горалла. Маги превратили Жнеца в страшилку, которой впору пугать детей.

– Хе-хе, хорошо, что ты затронул эту тему. Вот ты, Рогнар, веришь в богов?

– А чего в них верить? – откусив хурмы, буркнул воин. – Мне на них наплевать. – Рогнар стёр сок с подбородка и утомлённо посмотрел на спутника. – Не хочу это обсуждать.

Путь повёл всадников через темнеющие пески далеко на юг, туда, где правили одичавшие за долгие столетия вурвы. В их золотую столицу с храмом-полумесяцем, над которым некогда возвышалась огромная статуя великого Горгола – каменного бога варваров, ложного идола далёкого Юга.

Море песка тянулось несколько дней и ночей, а страна, где когда-то правили драконы, находилась в забвении. Но как часто и бывает, видимая бесконечность имеет особенность внезапно завершаться, и дюны оборвались, упёршись в золотистые холмы, уходящие к высоким стенам Бах-Хаша – города из золота, чьи башни достигали небес, будто бы поддерживая их своими рогами. Стены Золотого города были неприступными, а жители – дикими и опасными.

Перед городскими стенами, сколько хватало глаз, расположились бесчисленные шатры ранее стоявшей в этих местах армии. Едва заметно коптили ещё не брошенные кузницы, в которых более не было нужды. Армии вурвов давно ушли на север, а если и готовился очередной поход, то точно не здесь.

За Золотым городом виднелись горы, удивительно ровной, почти рукотворной громадой перекрывающие дорогу к морю, единственный путь к которому был возможен через Бах-Хаш. Самой высокой же точкой города был невероятных размеров храм в виде полумесяца, где в давние времена располагалась огромная статуя величественного Горгола, имя которого некромант Магот обожал коверкать, превращая то в Горгал, то в Гаргол.

Увидев город, Рогнар встряхнул Сову. Тот вернулся из своих размышлений и посмотрел вперёд, тут же открыв рот настолько сильно, что создавалось впечатление, верно его оставшиеся зубы вот-вот вывалятся наружу.

– Пах-Хаш – это та-а, ик… – икая, пробормотал Сова.