Девушка наконец выпрямилась и сдула упавшую на глаза прядь волос. В её руке красовался стальной меч, направленный в пол. Ей бы не составило труда поднять его, но после ночи с перемещением тушки вора до безопасного места, это было явно тяжело.

– Это обычное задание для охотников, их часто дают новичкам. А после него я смогу набрать себе команду из тех, чьих товарищей съедят.

– Как мило. Надеюсь, в этих догонялках с монстрами я десертом не стану. А после ты вернешь мне сумку.

– Договорились. Но перед этим…

Уставшие руки Стрипты откинули к ногам парня меч, заставляя эти самые ноги отпрыгнуть от страха.

– Ты чего творишь!?

– Оружие тебе достаю. Скажи спасибо, что не шаманский бубен.

– А разве мне оно нужно? Имею в виду, я же просто поднимаюсь вверх, что-то делаю и все заканчивается.

– Да, это так.

Девушка как-будто опешила.

– Но лучше никому не говори об этом.

– Почему?

– Ну, будем считать тебя секретным оружием. А какие напарники заранее раскрывают все секреты врагам?

– Мы не напарники.

***

Адамантовый лес всегда был наполнен звуком переливающейся мелодии трав и мягким шелестом листьев, а от пещер Вельзя исходило отчаянно привлекательное эхо. Но когда Девиль и Стрипта дойдут до туда, ничего из этого они не увидят, как и все, кто выйдет на охоту за монстрами.

Еще в хх86-ом, за тридцать два года до встречи наших героев, весь Сверкающий лес пылал в огне “правосудия”, который оставляла за собой царица Келестина, отбивая земли своей страны от проклятых маврозийцев. И над кровавой бойней, которая оставляла после себя женную плоть и горячую сталь, парил человек в темно-фиолетовом парадном камзоле, украшенном серебряными нитками. Этот человек дернул рукой, и за ней метнулось прочь с поля боя солдат так тридцать чужих и своих. Миниатюрная книга на цепочке, пристегнутая к его левому карману, засветилась лиловым цветом вместе с глазами её обладателя. Она пролестнулась на несколько страниц вперед, открывая записанные золотыми чернилами строфы на иврите.

На небольшом возвышении стояло несколько людей в похожей форме. Они ждали его – своего негласного лидера, перечить которому было нецелесообразно. И вот он приземлился рядом и серьезным шепчущим голосом трактовал:

– Они скоро дойдут до убежища. Нельзя позволить им получить глаз.

– Но как мы проберемся через них? Люц, это же самоубийство.

Атам был единственным в этой компании, кто смел перечить этому дарованию. Возможно, потому что был его другом с ранних лет и плевать хотел на эту эгоистичную маску. Люц же зачесал рукой копну пурпурных волос и обернулся.

– Ох, Атам. Если ты настолько слаб, что не в силах выполнить даже столь простое задание, то что ты забыл в церкви?

Его острые зубы сбежались в улыбку, а глаза зыркнули в сторону двух других служителей.

– А вы не отставайте. Если силенок хватит, конечно.

И он вновь взмыл под облака, в следующий раз приземляясь прямо в центре боя. Среди криков о боли и помощи раздался щелчок – Люц провел двумя пальцами друг о друга, заставляя разрастись внутри себя семечко чемерицы, которое быстро стало его венами и распустилось по коже цветами. Перед его серыми глазами пробежал окровавленный шлем маврозийца, скрывающий лицо убийцы. В разрез для глаз из под кожи кинулись стебли растения и заставили солдата склониться. Летун присел на колено и прошептал так, чтобы только маврозиец слышал его. Слышал так, будто этот проклятый голос окутывает со всех сторон, как и корни растения, парализующего своим ядом каждую секунду.

– Где ключ?

Солдат молчал, гордо поджимая губы. А его товарищ по бойне поднял на Люца сзади острый кинжал. Шея летуна запестрела черными корнями, вырывающимися на встречу оружию. Они ринулись к единственному открытому месту – глазам, проворачивая с солдатом то же самое, что и с его другом.