– А не знаю я, право. И чего это вы такое чудное спрашиваете, барышня?

На её румяной физиономии можно было отчётливо прочитать: нет, ну до чего же нелепые люди эти господа! Сразу видно, что нечем им заняться, бедненьким. Тут и так делов невпроворот, а они ещё пристают со всякой чепуховиной.

Ночью Алисе приснился страшный сон: гигантский шестирукий циклоп высотой с небоскрёб ходил и своим ужасным глазом заглядывал в окна домов, при этом ревя:

– Я – Екшутет Йогород! Бойтесь меня, ибо я – Екшутет Йогород!

Девушка проснулась в холодном поту.

Проклятый ребус стал мерещиться ей везде – в переплетении оконной решётки, в рисунке гобеленов, в гравировке сундука.

Екшутет йогород… Адубоден.

«А если вдруг попробовать прочитать наоборот? Адубоден – недобуда… да уж. Недо-соображуда, вот точнее. Это я, естественно».

Тогда она бросила ломать голову над словами и занялась цифрами.

Сначала она попыталась сложить 8000081 и 1800081. Вышло 9800162. Девять миллионов! Тупик. Затем вычла из первого крупного числа второе. Получилось 6200000. Тоже миллионы. Миллионы чего? Спрятанных семериков? Погибших нервных клеток?

Если разделить одно на другое, выходило четыре с множеством цифр после запятой. Тоже бред. Если умножить… вообще страшные числа получаются. 01, 03 и 05 тоже не говорили ничего внятного. Итак, итог оказался неутешительным.

Что это? Рост? Вес? Дата рождения? Координаты?

Алиса вычитала их друг из друга, складывала, перемножала и делила, получая в результате то миллиарды, то какие-то многозначительные дроби, пока перед глазами не поплыла комната.

Когда наутро пришёл Шарра, горемычная Алиса сидела на полу и тупо пялилась в стенку.

– Шаррочка, мне будет присвоен статус городской сумасшедшей? Я окончательно рехнулась.

– Да? – он обрадовался. – Вот это опупенно! Тебе связать руки, или твоё помешательство не опасно?

– Ещё пока не знаю, – откровенно призналась она. – Сумасшествие это психическое заболевание, а для меня это не болезнь, а естественное состояние… теперь стало. У меня уже все мозги вывихнулись. У верблюда два горба, потому что жизнь – борьба…

– У дракона семь горбов, потому что жизнь – любовь! – мгновенно отозвался зубоскал Шарра. – Эх ты! Недаром говорят, что у всех девчонок умишко, что у твоей курицы!

– Что-о-о?!

– Ладно, – смилостивился он. – К тебе это не относится.

– То-то же.

– У тебя – как у двух куриц… Эй, эй, не дерись, а то я так не играю! И клад искать не возьму!

И он подпрыгнул, выкинув несколько замысловатых коленцев.

Она подняла на него покрасневшие глаза.

– Ты хочешь сказать… хочешь сказать, что догадался? Ты решил загадку?!

– Конечно. Тут и думать нечего.

Он в полной мере насладился благоговением, отразившимся на её лице.

– Нас тоже не в дровах отыскали.

– Ну, тебя, как раз, может и в дровах, раз ты дварфенец, – нашлась Алиса. И (жалобно): – А ты расскажешь мне?

– Ну разумеется! Расскажу, если ты три раза повторишь: «Шаррочка, ты самый умный парень на свете!»

Алиса послушно повторила.

– «И гений – парадоксов друг!», – выкрикнул он с пафосом.

Шарра взял листок с переписанным текстом, перевернул его вверх ногами и приложил к нему Алисино зеркальце. В зеркале отразилось: «ДОРОГОЙ ТЕТУШКЕ ОТ БЕЗУТЕШНЫХ ПЛЕМЯННИКОВ АГЛАЯ НЕДОБУДА (1800008-1800081) Ю-50, В-30, Ю-10»

– Дорогой тётушке? Как это понимать?

– Да это же эпитафия! Надпись на могиле! А вот эти квадратики – НАДГРОБИЯ! Понятно? А волны это граница городского кладбища. Нам только надо найти соответствующую могилку, и клад у нас в кармане.

– Мы что, должны вскрывать чью-то могилу?! – ужаснулась девушка.

– Да нет же, глупая! Видишь, тут ещё цифры? Наверняка это 50 шагов на юг, 30 на восток и 10 снова на юг.