– Так давай сделаем всё это! – воскликнула Алиса, уже совершенно поверившая Шарре. – Скорее неси эту бумагу!

– Щас! – он кубарем скатился с кровати. – А ты пока приготовь свечку, молоко, утюг и карандаш!

Девушка поскорее разыскала среди своих карандашей для рисования свинцовый, вставила новую свечу в подсвечник, послала Агату за горячим утюгом и приготовилась ждать. Молоко у неё ещё оставалось от завтрака.

Прошло пятнадцать минут, затем полчаса. Раскалённый поначалу утюг давным-давно остыл, а Шарры всё не было. Время шло, и Алиса начала отчаиваться. Ну, если негодник в очередной раз разыграл её!.. Через сорок минут тучи на горизонте бедного Шарры сгустились настолько, что неизбежна была разрушительная гроза.

Когда примерно через час его сконфуженная физиономия показалась в дверном проёме, в неё полетел огрызок груши. Подросток ловко поймал его и плотно затворил дверь.

– Стой! – крикнул он, вбирая голову в плечи в предвидении нового метательного снаряда. – Алиса, не злись! Я не виноват, честное слово!

– И что же случилось? – прошипела девушка, берясь за разделочную доску, служившую ей мольбертом. – У тебя схватило живот? Ты попал в ураган? Бумагу похитили воры?

– Понимаешь, я так тщательно её спрятал, что сам забыл, куда, – с потешной миной признался он, – и целый час искал. Но нашёл! Вот она!

И Шарра победно помахал в воздухе небольшим листком.

– Эх, ты, Герой – голова с дырой! – Алиса тут же оттаяла. – Давай же её сюда!

Для начала они внимательно рассмотрели бумагу. Поверхностный осмотр показал, что в ней, на первый взгляд, не было ничего особенного, просто шершавый квадратик, не очень чистый и слегка измятый.

– Видишь ли, я засунул его в каминную трубу…

– Как ты мог так рисковать?! А если бы кому-нибудь захотелось растопить в твоей комнате камин?!!

Шарра покачал головой.

– В моей комнате НИКОГДА не растапливают камина, Алиса.

– Почему?

– Потому что я живу при монастыре, а «святоши» очень экономны. Ну да ладно. Приступим. И под руку не говори мне.

Листок последовательно подвергся поливанию водой, нагреванию и трению свинцом, но все эти издевательства лишь сделали его ещё более грязным и мятым.

– Нет, ну хоть плачь! – Алиса надула губы, и было похоже, что она и в самом деле сейчас расплачется. – Ничего не выходит.

– Да, не то пальто. Бить будешь?

– Надо бы. Искупишь кровью.

Шарра, по всей видимости, тоже был расстроен, но гордость не позволяла ему показать это.

– Бывает. Техническая ошибка.

– Ошибка?!

– Ну… просто недоработка. Щас разберёмся. Рано, рано сдаешься, Алисонька, – бормотал он, поворачивая листок так и этак. – Не ошибается только покойник. Нужно попробовать ещё какой-нибудь способ. Должен же быть ещё способ!

– Я не знаю никаких способов, – созналась Алиса виновато. – Там, где я живу, давно уже… гм… не пользуются всякими там гусиными перьями, чернилами…

– Чем же вы пользуетесь?

– Например, фломастерами.

– А! – внезапно крикнул он так, что девушка вздрогнула и выронила листок. – Вспомнил! Я вспомнил, Алиса! Есть ещё одно средство!

– Какое?

– У тебя найдется обычный грифель?

– Вроде бы.

– Тогда давай, скобли его до крошки! Если посыпать грифельной пылью, а потом промокнуть замазкой… впрочем, не важно. Скобли! А замазку отковыряем от окна.

Через десять минут всё вокруг было перемазано чёрным графитом, включая платье и лицо Алисы.

– Отвернись!

– Почему это? – она пыталась оттереть платком полосы и пятна на щеках.

– Потому что это моё собственное изобретение, и я хочу взять на него патент. В Гремланде надо зафиксировать.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Внеклассные занятия, – буркнул он.