– Всё так плохо?

– Ну, почему же… имеются несколько плюсов. Чувствуется, что руку вам ставил не полный бездарь. У вас есть скорость, выпад и должным образом затвержённые шаги. Да, шаги… Больше ничего.

– Ничего?

– Да. Теперь о дурном. Тут уж я, извините, выражений выбирать не стану. Удивление первое: что это за танцы на парковой аллее?

– Почему на аллее?

– Вот и мне интересно знать, почему. Вы дерётесь так, словно боитесь сойти с воображаемой дорожки, словно противник всегда находится перед вами. Визави. Прямо напротив. Вы не обходите его ни справа, ни слева, не закручиваете по спирали, не заходите за спину…

– Нас так учили. Манера такая.

– И вы думаете, что вам за спину не зайдёт он?

Алиса была уничтожена. ДВА ГОДА! Два года тренировок, и теперь – «шаги и больше ничего»…

– Удивление второе. Вы не стремитесь ни отрубить кисть, ни срезать ухо, ни полоснуть по бедру. Только уколоть. Учились на рапире?

– Да.

– Так я и думала. Довольно странный выбор для девушки, ведь рапира – оружие городских убийц, «ночных сов», потому что эти клинки легки и смертоносны. Укол, конечно, несёт гибель, но только если попадёшь в нужную точку – в сердце, в горло… Не люблю рапиру. Куда лучше меч – прямой, верный, со святой рукоятью крестом, отмеченный печатью благородства, ведь он не всегда убивает…

Она помолчала.

– Почему вы не стали обучаться шпаге?

– Так получилось. Случайно. Просто ткнула пальцем, выбирая, и всё.

Из серых глаз Юдифи на неё глянула на миг сама герцогиня Амелия.

Алиса сглотнула. «Что ж тут странного? Яблочко от яблоньки… Зря я сюда пришла».

– Это не бой, а какая-то игра с непонятными мне правилами.

– У нас это называлось спортивным фехтованием…

– Дебильным фехтованием! – вскричала Юдифь в раздражении. – Разве так победишь? Хорошо, рапира! Но почему вы колете только в торс, игнорируя конечности и голову? Это удивление третье, – бессердечно продолжала графиня.

– Это наши правила, – защищалась Алиса, – в современном фехтовании саблей поражается вся верхняя часть тела, шпагой – всё тело, а рапирой только куртка.

– Глупости ваши правила. Вы лучше забудьте всё, чему вас учили в вашей странной земле. Отчего вы не бьётесь гардой? Не используете вторую руку – как будто вам её уже отрубили? Она практически не задействована. Это плохо. Если у вас в свободной руке не дага и не кинжал, то плащ. Действуйте им! Даже если ваш противник по видимости правша, как и вы, он может оказаться амбидекстером, то есть владеть одинаково хорошо обеими руками. Переброс оружия в другую руку – и вы мертвы. А если он дерётся двумя клинками одновременно? Правда, это бывает очень редко… Запомните, вы в бою, и имеете право применять подсечки и подножки, толчки руками и корпусом, захваты, удары руками и ногами, и эфесом, болевые приёмы на суставы, переброс оружия.

– Вот оно как… – протянула Алиса. – А на дуэли?

– Там правила специально оговариваются секундантами в зависимости от цели самой дуэли. Поединок поединку рознь. Есть поединок куртуазный, когда повод яйца выеденного не стоит, и тогда, например, уместно сказать: «Мы поспорили о форме завитка на портьере» или «Он смотрел на меня довольно странно». В этом случае можно только выбить оружие, уколоть в бедро или руку. Бывает поединок мести, в нём «точка чести» (настоящая причина) по возможности скрыта, и его цель – изуродовать, искалечить противника, отрубить ему нос или уши, отрезать кисть, выколоть глаза. И существует поединок смертельный. Ну, здесь все средства хороши. Можно и плащ набросить, ослепить им, задушить…

– Вы бы ещё камнями бросались, – желчно заметила оскорблённая Алиса.