Они двинулись дальше. Лабиринт черных коридоров и залов разворачивался перед ними. Масштабы поражали. Это был не бункер. Это был целый подледный город. Город, выстроенный по законам, чуждым человеческому разуму. Прямые углы сменялись плавными переходами, коридоры внезапно расширялись в огромные залы-каверны, где их фонари не могли достичь потолка и противоположных стен, а потом сужались до размеров туннеля метро. Повсюду – те же странные структуры, похожие на сросшиеся механизмы, но их назначение оставалось загадкой. Иногда они натыкались на что-то, напоминавшее фрески или барельефы: абстрактные изображения спиралей, многогранников, фигур, которые могли быть как космическими кораблями, так и чудовищными существами с множеством щупалец и глаз. Эти изображения, вырезанные или отлитые в том же черном материале, излучали немой ужас. Не насилие, не кровь – а холодную, безразличную чужеродность.

– Здесь нет ничего… знакомого, – прошептала Элис, глядя на очередной барельеф, изображавший нечто, похожее на кристалл, пронзающий звезду. – Ни следов жизни, как мы ее понимаем. Ни мебели, ни инструментов… Только эти… машины и символы.

– Может, они не нуждались в мебели? – предположила Мика. – Или их понятие комфорта… радикально отличалось.

Лена молчала. Она шла рядом с Алексеем, но ее взгляд был остекленевшим, устремленным внутрь себя. Она не смотрела на стены, на символы. Она, казалось, прислушивалась к чему-то другому. Ее пальцы все еще впились в рукав Алексея.

– Лена? – тихо окликнул он. – Ты как?

– Тихо, – прошептала она. – Слишком тихо. Но… не совсем. – Она приложила свободную руку к виску. – Здесь… гудит. В костях. И… шепчет. Стены. Эти знаки. Они… живые? – В ее голосе звучала не просто боязнь, а отчаяние.Она вздрогнула, как будто очнувшись.

– Войтек, соберись. Это стресс. Галлюцинации. Не раскисай.Картер обернулся, его лицо в свете фонаря было жестким.

– Это не галлюцинации, капитан, – неожиданно вступился Финч. Его голос был слаб, но тверд. – Мегалиты… древние места силы… часто вызывают подобные ощущения у чувствительных людей. Эффект резонанса. Пси-поля. Этот комплекс… он пропитан энергией. Древней. Чужой. Мы… вторглись. – Он снова закашлялся.

– Пси-поля? – Картер фыркнул. – Профессор, вам бы полежать.

– Вибрация… – сказала она. – Она не постоянна. Есть… паттерны. Слабые импульсы. Как будто… передача данных. Или… сердцебиение. Очень медленное.Но Алексей заметил, как Мика нахмурилась, глядя на стену с особенно сложным узором символов.

– Холодно. Но… не просто холодно. Как будто… он впитывает тепло. И… – она замерла, – кажется, я почувствовала… отклик. Слабое… покалывание. Как статический разряд, но внутри кости.Элис подошла к стене, осторожно прикоснулась к ней кончиком пальца в перчатке. Она тут же отдёрнула руку.

– Тишину! – он резко поднял руку. Все замерли. Он стоял, наклонив голову, прислушиваясь. Его фонарь выхватил их испуганные лица в клубах пара от дыхания. – Слышите?Разговор прервал Картер:

Поначалу – ничего. Только тишина и собственное громкое сердцебиение в ушах. Потом… слабый, едва различимый звук. Гул. Низкий, басовитый, идущий не из одного источника, а отовсюду. От стен, от пола. Он нарастал и стихал, как дыхание спящего гиганта. И вместе с ним в воздухе появилась едва уловимая вибрация.

– Системы? – предположил Алексей, стараясь говорить спокойно, хотя по спине у него пробежал холодок, не связанный с температурой.

– Или оно просыпается, – прошептала Лена.

Гул стих так же внезапно, как и появился. Тишина вернулась, но теперь она казалась еще более зловещей. Напряженной. Ожидающей.