– Путь свободен? – в нетерпении спросил Манул и шагнул следом.

Но стоило им двинуться, как по левую руку голубыми огнями вспыхнул ещё один истукан. Он был чуть завален, его тело расколола трещина. Выглядел он иначе: это тоже был мужчина, но уже не старец, а, похоже, воин. Одну руку он держал на рукояти меча, а вторую протянул ладонью вверх для подношения.

Кутыптэ решительно подошёл к нему и спросил, сам поражаясь своей дерзости:

– А тебе что надо? Или угощение не понравилось?

Идол медленно моргнул.

– Дай мне то, без чего ты не можешь идти дальше, – молвил он, глядя в пустоту.

– Нет у нас больше еды! – вскричал Манул. – Твой сородич всё отобрал!

– То, что греет тебя в зимнюю стужу, – добавил идол, не обращая внимания на Манула.

– Выходит, насчёт еды мы ошиблись? – воскликнул Кутыптэ – Ему было нужно другое?

– Думаешь, поэтому первый чурбан погас?

– Не знаю… Без чего я не могу идти дальше и что меня греет?

– Твоя штуковина, – Манул указал лапой на ожерелье. – Это ж яснее ясного! Без неё ты бы давно замёрз!

Кутыптэ замотал головой.

– Я не могу это снять, пока не найду сестру. Я пробовал.

– Тогда о чём он просит?

Вместо ответа мальчик сбросил пустой мешок в снег и расстегнул тулуп.

– Что ты делаешь? – не понял Манул.

– Моя одежда. Она меня греет. Он её просит.

Манул фыркнул:

– Ладно мы, манулы, рождаемся в бесподобной тёплой шубе, но если ты снимешь свою, мигом превратишься в ледышку!

– А иначе он не пустит! Нельзя терять время! Темнеет!

– Ты точно рассудка лишился! – застонал Манул.

Но Кутыптэ не слушал. Он стянул рукавицы, вытряхнул зуб Ирики на ладонь и положил рукавицы на ладонь истукана.

– Держи пока это, – сказал он, а сам нагнулся сунуть зуб в опустевший мешок.

После чего стянул с себя тулуп.

– Смотри! – воскликнул Манул.

Кутыптэ обернулся к идолу. Рукавицы рассыпались той же серебряной пылью, как и съестные припасы. Идол закрыл глаза и замер.

– Мы что, опять не угодили? – в гневе крикнул Кутыптэ. – Сколько их тут будет? Они всё у меня хотят отнять?

– Вижу ещё одного, – прошептал Манул.

И действительно, чуть поодаль зажёгся голубыми огнями новый истукан. Кутыптэ натянул тулуп и решительно зашагал туда.

– Чего на этот раз?

– Дай мне то, без чего ты не можешь идти дальше. То, что греет тебя в зимнюю стужу. То, что ведёт тебя через лес, – прозвучал ответ.

– Есть догадки? – спросил Манул и нервно дёрнул хвостом.

Кутыптэ осмотрел идола. Это изваяние сильно отличалось от двух прежних. Оно изображало женщину. Углубления для подарка в истукане не было. Руки статуи были вырезаны в дереве, а резьба изображала пламя, которое статуя держала в ладонях. Перед идолом торчал из снега невысокий пенёк. Скорее всего, для подношения.

Внимательно осмотрев статую, Кутыптэ подпрыгнул на месте.

– Я понял!

Манул с интересом посмотрел на мальчика.

– Им нужен огонь!

– Огонь?!

– Ну конечно! Смотри: огонь меня грел и не дал замёрзнуть. Поэтому без него я не могу идти дальше. И огонь вёл меня через лес. Огонь горел в моём фонаре.

– Как ты отдашь свой фонарь? Ты же сам сказал, что потерял его.

– Да! Но это осталось!

Он полез в карман и выудил руку. Протянул кулак к Манулу и раскрыл ладонь. Манул в удивлении уставился туда, и взгляд его отразил недоумение.

– Огниво! – просиял Кутыптэ. – С его помощью я могу добыть огонь!

Манул перевёл недоверчивый взгляд на лицо мальчика.

– Ты вправду считаешь, что эти деревяшки просят у тебя штуку для разведения огня? Зачем она им? Чтобы они сами себя подпалили?

Кутыптэ задумался.

– Ну, может, они хотят забрать у меня огниво, чтобы я не подпалил их. Хока говорил, что люди на севере рубят и жгут лес. Может, эти идолы хотят уберечь себя от такого?