Этот жуткий голос протрещал так внезапно, что путники в испуге остановились, а Манул даже подпрыгнул на месте. Кутыптэ осмотрелся.

Рядом что-то вспыхнуло. Кутыптэ отпрянул и увидел, что это торчавшее из снега изваяние – выдолбленный в стволе дерева истукан с человеческий рост. Глаза истукана светились голубым огнём. Узорчатая резьба по дереву мерцала холодным светом, точно замёрзшая молния. Изваяние определённо изображало мужчину, даже, скорее, старца с длинной бородой и усами. На уровне живота в столбе было выдолблено углубление – здесь резьба изображала ладони старца, которые он держал открытыми. На них присел один из огоньков, да так и остался сидеть, превратив изваяние в подобие светильника.

– Не пущу! – грозно повторил истукан и с гневом сдвинул брови.

Кутыптэ не нашёл, что сказать.

– И что ты сделаешь? – дерзко спросил Манул, а затем обратился к Кутыптэ: – Пошли, чего бояться? У него ни рук, ни ног. Не побежит же он за тобой.

И засмеялся. Затем бросил бравый взгляд на Кутыптэ и кивнул ему: пойдём, мол. Кутыптэ нерешительно двинулся следом, с опаской поглядывая на истукана. Но вдруг снег под Манулом взвился вихрем, подбросил над землёй и закружил с немыслимой силой.

– А-а-а! – закричал Манул. – Верни меня на место-о-о-о!

Кутыптэ набросился на идола и заколотил кулаками.

– Отпусти его! Пусти!

Но вихрь всё крутил Манула в воздухе.

– Пусти! – не сдавался Кутытпэ. – Что тебе от нас надо?

Идол опустил взгляд на мальчика и грозно ответил:

– То, без чего ты не можешь идти дальше.

Кутыптэ отступил и в растерянности посмотрел на истукана.

– То, без чего я не могу идти дальше?

– То, без чего ты не можешь идти дальше, – подтвердил идол бесстрастно.

Кутыптэ вздохнул.

– Отпусти его сначала! – потребовал он. – И я дам тебе что просишь.

Вихрь стих, и Манул грохнулся в сугроб.

– Что? – он замотал головой, отряхиваясь от снега. – Что ты ему дашь?

– Зуб Ирики, – мрачно сказал Кутыптэ. – Без него я не смогу идти дальше и найти сестру.

Манул снова затряс головой и шаткой походкой подошёл к Кутыптэ.

– Глупый! – вздохнул Манул. – Ну при чём тут зуб?

Кутыптэ обернулся на Манула.

– Разве ж без этого нельзя идти дальше? Всему вас учить надо.

– А что тогда?

– Сам подумай! – предложил Манул, но ответил за Кутыптэ: – Без еды! Без еды ты далеко не уйдёшь. Еда и сон – вот самые важные вещи в жизни. Уж мы-то, манулы, знаем в этом толк.

Зазвучал трескучий голос идола:

– Дай мне то, без чего ты не можешь идти дальше!

– Ну, – подтвердил Манул. – Что я тебе говорю?

– Зачем деревяшке еда? – усомнился Кутыптэ. – Да и как мы потом сами без еды?

– Я что-нибудь нам раздобуду, – успокоил Манул. – Я же охотник, не забыл?

И Манул принял гордую позу. Это не убедило Кутыптэ:

– С раненой лапой?

Манул прищурился.

– Хочешь – отдай ему зуб.

И отвернулся. Кутыптэ нерешительно снял мешок и полез за съестными припасами. А осталось их совсем немного.

– Всё отдать?

Манул кивнул:

– Отдавай всё. Надо его хорошенечко задобрить.

Кутыптэ без охоты выложил припасы на ладонь идола.

– И что теперь? – спросил он. – Мы можем пройти?

Истукан закрыл горящие глаза и ничего не ответил. Припасы в его ладонях зажглись синим пламенем и рассыпались в серебряную пыль. Идол погас. Всё стихло.

Кутыптэ и Манул постояли молча.

– Как думаешь, – начал Кутыптэ шёпотом, – это значит «да»?

– Есть только один способ проверить.

Манул поднял жёлтые глаза на Кутыптэ.

– Только на этот раз, пожалуй, ты идёшь первый. У меня до сих пор голова кругом. Два раза сегодня летал. А я манул, понимаешь? Не птичка там какая-нибудь невеличка.

Манул усмехнулся, но на лице Кутыптэ не возникло и тени улыбки. Мальчик сдвинул брови и шагнул мимо умолкшего идола. Сделав шаг, остановился. Затем снова шагнул и опять замер.