Кузнец повертел книгу в руках, осмотрел петли, взвесил книгу в руке.

– Обломок ключа вытащу, делов-то. Затем выточу новый. Механизм, если цел остался, маслом смажу. Повозиться придётся, но дело выполнимое.

– Сколько? – выпалил Старик. – Сколько тебе нужно времени?

Кузнец поджал губы.

– Вообще новым буром хотел заняться. Углеруб покоя не даёт…

– Сколько?! – засипел Старик, точно его душили.

– Ну… – смутился Кузнец – До конца дня управлюсь.

– Не позднее! Подождёт Углеруб.

– Лишь бы механизм не пострадал, – Кузнец ещё раз осмотрел книгу. – Хотя замок могу и молотом сбить. Дело плёвое.

– Нет! – крикнул Старик, выхватил книгу и прижал к груди. – Нельзя с ней так!

– Что ж там такое, что ты позвал нас всех? – спросила Кария.

Старик пошарил глазами по комнате и ответил не сразу.

– Убедиться хотел, что ожерелье, которое вы видели на Кутыптэ… – и замолк.

– Ну? – поторопил Долан.

– Если это то самое ожерелье, которое тут описано, то оно непростое.

Долан нахмурился. Маруна испуганно вцепилась в руку Турона.

– Что это за ожерелье? – медленно спросил Долан.

Старик пожевал губы. Стало так тихо, что ещё немного, и можно будет услышать, как пыль оседает на крышку сундука, на пол и всё остальное в комнате.

– Что это за ожерелье? – тихо повторил Долан.

Вместе с выдохом Старик ответил:

– Тот, кто его носит, понимает язык зверей и птиц. Но люди больше не верят ни одному его слову.

Маруна вскрикнула, закрыла лицо и уткнулась в плечо мужа. Турон сглотнул слюну.

– Как мы могли?! – Маруну душили слёзы. – Мы же ему не поверили!

Турон гладил жену по голове.

– Мы же его погубили!

Остальные переглянулись и поочерёдно посмотрели друг другу в глаза. Что-то нехорошее возникло во взгляде Турона.

23.

Обещание

«Я знаю, какое дерево тебе нужно»


– Надеюсь, вы заметили, какой я молодец? – спросил Манул, когда Кутыптэ закончил свой рассказ о том, какие события завели его в дремучую чащу.

Лось чинно шествовал сквозь укутанный снегом лес. Мальчик сидел на нём верхом, а на его плечах устроился Манул, точно дивный воротник.

– Себя не пожалел, лишь бы птенца спасти, – без тени скромности добавил он.

Как вдруг заёрзал и перебрался Кутыптэ на руки, прижав уши.

– Нет, только не опять! – в глазах Манула замер испуг, и он уткнулся мальчику в плечо.

Кутыптэ обернулся и заметил двух клестов. Они залетали то справа, то слева и тарахтели наперебой.

– Прости, что не поверили тебе! Прости! – кричал папа-клёст.

– Спасибо, что спас нашего сынишку. Он всё нам рассказал. Всё! – добавила мама-клёст.

– Он же у вас не разговаривает! – едко отозвался Манул, всё так же прячась в объятьях Кутыптэ.

– Он заговорил, представляешь! – с жаром ответил папа-клёст.

– Мы ждали, что он скажет «ма-ма», но его первым словом было «ма-нул», – сказала его жена и рассмеялась.

Манул отнял морду от плеча Кутыптэ и в изумлении посмотрел на птиц. Мальчик расхохотался. А клесты загалдели наперебой:

– Примите нашу посильную помощь! Волкам досталось по заслугам! Спасибо вам! – прокричали птицы и разлетелись.

– Это они меня позвали, – сказал Лось и остановился передохнуть.

– Придётся волкам обедать шишками! – засмеялся Кутыптэ вслед клестам.

– И желудями! – подхватил Манул.

– И камнями немного, – донесся издалека смех клестов.

Кутыптэ спрыгнул с Лося в снег и осмотрелся. Манул остался на лосиной спине и принялся умываться, время от времени поглядывая туда, откуда могли появиться волки. Да только приговаривал:

– Нет, вы слыхали, его первое слово было «манул».

И горделиво лизнул лапу.

Мальчик потянулся, чтобы погладить белоснежную шею Лося, но он был слишком высок и потому пригнулся к земле.