– Было у него на шее что-то.

Маруна подняла голову и впилась взглядом в соседку.

– Блестящее такое, – говорила Кария. – Да впотьмах разве разглядишь?

– Говорю вам, то не мальчик был, а Гыр-Пыбра! – вступил Турон и утёр рукой нос, оставив белый след. – Откуда у Кутыптэ такое ожерелье?

– Какого на нём никогда не видели, – добавила Маруна.

– Ожерелье? – всполошился Старик и вскочил с места.

Все обернулись на него.

– Как оно выглядело?

– Да откуда ж мне знать? – растерялась Кария. – Я его с близи-то и не видала.

– Маруна? – строго спросил Старик.

Маруна заглянула в глаза мужа, точно ища поддержки. Он кивнул. Маруна провела пальцем по усыпанному мукой столу, оставляя штрихи.

Долан вытянул шею, чтобы рассмотреть рисунок.

– Такие плоские вроде как. Блестящие, – сказала Маруна.

– Вещь, видно, дорогая, – добавил Турон.

Старик обрушился на место. Все умолкли и обернулись на него с испугом. В тишине раздался возглас:

– Ну не моё это! – взмахнул руками Кузнец, увлёкшись тестом настолько, что утратил нить разговора.

Он окинул взглядом замерших товарищей. Те не сводили глаз со Старика.

– Ты знаешь, что это? – вкрадчиво спросил Долан и указал на стол.

На покрытых мукой досках виднелся рисунок Маруны – несколько штрихов сложились в три прямоугольника.

22.

Заметая следы

«А я думал, я тебя знаю»

– Куда ты нас ведёшь? – озадаченно спросил Долан.

Вместе с Маруной, Туроном, Карией и Кузнецом они шли за Стариком по улочкам деревни.

– Доброго дня! – кричали им со дворов жители.

Долан взмахивал рукой для приветствия; остальные озирались по сторонам и кивали с кислыми улыбками на лицах, точно ждущие разоблачения прохвосты. Только Кузнец без особого интереса смотрел по сторонам и несколько раз широко зевнул.

– А зачем вы взяли меня с собой? – спросил он.

Но ему не отвечали.

– Здравствуй, Долан! – крикнул коловший дрова мужчина. – О, Турон, и ты тут? Когда на охоту?

– Не сегодня, – отвечал Долан.

– Эх, руки аж чешутся, – прогудел мужчина и взмахнул в воздухе топором. – Слыхал, как всю ночь волки выли? Совсем близко к деревне вышли. Как бы на овчарню не напали.

– Не нападут, – отозвался Турон.

– Хорошо, если так, – ответил мужчина, и с его двора раздался стук топора.

Отряд продолжил шествие. Долан шёл позади Старика и задумчиво смотрел вниз, где на подошвах стариковских валенок мелькал налипший снег. И думал он о том, что бы сделал на месте Маруны и Турона, если бы к нему домой среди ночи явился ребёнок. Поверил бы? Или прогнал со двора, приняв за чары злой колдуньи?

– Это должно пока оставаться в тайне, – сказал он так, чтобы его услышали только участники шествия. – Нельзя поднимать шум.

– Решать тебе, – пробурчал Старик, – но чем дольше мы молчим, тем раньше люди потеряют бдительность. Да и спасибо тебе никто не скажет, что утаил опасность.

Долан в ответ хмыкнул. Старик продолжал:

– Люди ленивы. Пока их не припугнёшь.

– Доброго дня! – донеслось со двора.

– И вам! – отозвался Долан и сказал в спину Старику: – Не нравятся мне твои речи.

Впятером они петляли по немногочисленным улочкам деревни.

– Это надолго? – теперь уже Кария не утерпела. – У меня куры не кормлены.

– А у нас дети дома одни! – пожаловалась Маруна и обернулась на кивнувшего мужа.

– Не займёт много времени, – буркнул Старик.

Все недоверчиво переглянулись, но спорить не отважились.

Наконец Старик подошёл к перекошенной калитке, отворил её и вошёл во двор. Долан резко остановился, да так, что шедший за ним Турон налетел на его широкую спину.

– Ты привёл нас к себе? – удивился Долан.

– Можете не разуваться, – ответил Старик и открыл перед гостями дверь.