Маруна часто кивала, шмыгала носом и вытирала платком красные глаза. Она сидела на лавке у окна рядом с мужем. Он заботливо обнимал её за плечи и прижимал к себе. У окна спиной ко всем стоял Кузнец с меховой шапкой в ручищах и переминался с пятки на носок, время от времени бросая взгляд на корзинку с пирожками.

Долан обернулся к Старику, который устроился за столом, сложив на нём руки, и спросил строго:

– Что скажешь? Это она весы перевернула?

Старик погладил шершавой ладонью скатерть и прохрипел:

– Как знать… Чары ведьмы неисчислимы. Если это действительно была она, вы всё сделали правильно, – он покивал, как рогоз на ветру. – Не то сейчас мы бы не досчитались не двоих, а пятерых детей.

Маруна всхлипнула:

– А если я ошиблась? И то на самом деле был Кутыптэ?

Она уткнулась лицом в ладони.

– Ну-ну, – утешал Турон и обнимал её плечи.

Кузнец присел рядом. Долан отвёл глаза и поймал укоризненный взгляд жены.

– Ну, будет тебе, – смягчился он.

– Хватит причитать попусту, – вступила жена Долана. – Слезами дела не решить.

Она стянула скатерть с половины стола, высыпала муки и обратилась к Маруне:

– Мужчины пусть думают. А ты помоги-ка.

Жена Долана выставила на стол корзину с куриными яйцами, кулёк муки и крынку молока. Шмыгая носом, Маруна подошла к столу.

– Я тогда пойду? – Кузнец хлопнул себя по коленям и поднялся с лавки, когда женщины принялись замешивать тесто. – Столько работы.

– Угу, – поддела его жена Долана. – Например, в канаве уснуть.

И хихикнула. Кузнец бросил на неё обиженный взгляд.

– Опять начинается! Долан, ну скажи ей!

– Не до того сейчас.

– Ну а что сидеть-то попусту? – вспылил Кузнец. – Ну сбежали ребятишки. Я сам такой был. Наиграются, вернутся. Им разве впервой?

Его поддержал Турон:

– И то верно! Охотники с детства учат детей обходиться в лесу.

А Кузнец добавил:

– Ну! А я подарил мальчонке огниво и научил разводить костёр. Да не пропадёт.

Кузнец махнул рукой, украдкой выудил из корзины пирожок и направился к выходу. Долан задумчиво поглаживал бороду. Женщины замешивали тесто. Старик чихнул от витавшей в воздухе муки, потёр нос и обратился к Маруне:

– А как вы заподозрили, что это не Кутыптэ?

И хотя вопрос относился не к нему, Кузнец обернулся. Маруна добавляла муку в глиняную миску, вздрогнула и просыпала мимо. Она провела пальцами на щеке, оставив там белый след. Затем оглянулась на мужа. Турон встал с места, подошёл к жене, но не успел ответить. Его перебил настойчивый стук в окно. Долан посмотрел наружу. За полупрозрачной слюдой виднелась размытая фигура.

– Долан, ты дома? – то был голос Карии.

Долан прильнул к окну, закивал и жестами пригласил её заходить. Через мгновенье Кузнец открыл перед гостьей дверь. Кария не вошла, с порога поискала глазами Долана, метнула взгляд на его жену, но тут же спрятала глаза.

– Ну? – в нетерпении спросил Долан.

– Кажется, я что-то видела ночью.

20.

Вверх и вниз

«Раненый хищник сам может стать добычей»

Кутыптэ стоял под разлапистой елью и наблюдал за Манулом. Манулы и впрямь не так изящны, как домашние коты, и этот не был исключением. Он неуклюже карабкался по ветвям, подолгу проверяя их устойчивость лапой, балансируя хвостом и опасливо поглядывая вниз. Птенец затих в его зубах. Кутыптэ не сводил с них глаз и сочувственно морщился.

До гнезда оставалось совсем немного, как вдруг Манул обернулся и посмотрел на Кутыптэ. Во взгляде жёлтых глаз Кутыптэ прочитал решимость нарушить уговор. Эти лукавые глаза говорили: «Лучше птенчик в зубах, чем журавль в облаках». Кутыптэ замер и не мог проронить ни слова. Но вопреки его опасениям Манул не скрылся из виду, а спокойно отвернулся и продолжил подбираться к птичьему гнезду. В его движениях не было никакой суеты и спешки. Впрочем, никакой ловкости в них тоже не было. Это была поступь опытного охотника, неуверенного разве что в той высоте, на которой ему довелось оказаться. Кутыптэ сосредоточенно провожал Манула взглядом. Сердце его громко колотилось. Казалось, сейчас это был самый громкий звук во всём лесу.