Лале и Влад : Вечность на двоих Ar Me

ЭПИЛОГ. Тени оставляют нас

первыми

Прошли годы. Мир больше не дрожал от криков древних имён. Место, где они поселились – старинное аббатство, окружённое лесом и виноградниками, – стало домом, где история закончилась… и началась заново.

Влад сидел под дубом, где тени не преследовали

– они отдыхали. Его пальцы переплетались с пальцами Лайи.

Она была не Лале, не Лайей – она была всем, что он когда-либо терял и возвращал снова.

Их сын спал у неё на коленях, дыхание ребёнка – самое живое в этой вселенной.

Глава I. Письмо – которого не должно было быть.

Эпиграф:

«Некоторые письма не пишутся чернилами.

Они вырываются из сердца, оставляя на бумаге ожоги.»

В забытых закоулках Восточной Европы, где граница между жизнью и смертью почти стерлась, скрываются древние тайны и необъяснимые силы.

Среди них – легенда, шепчущаяся из века в век:

Владыка ночи, Дракула – властелин вампиров, чья судьба переплелась с теми, кто был достаточно смел… или глуп, чтобы ступить в его тень.

Столетия назад Влад Басараб – молодой наследник разрушенного княжества Валахии , стал первым – кто пал жертвой проклятия, Страха и Боли.

Он не стремился к власти.

Всё, чего он хотел, – защитить свою землю и родных. Но этим он навлёк на себя гнев древней силы.

В отчаянной попытке спасти своё наследие он принял судьбу, которую затем продолжили его потомки – бессмертные, гордые, охваченные жаждой власти и пылающей страстью.

Его глаза – холодные, как лезвие рассвета, не выдавали ни боли, ни желания.

Но в глубине, под мёртвым спокойствием, шевелилось что-то древнее и неукротимое – память о крови, любви и утрате…

Однако внутри – буря чувств и неизведанных тайн.

И именно  они ведут его к загадочной женщине, чья судьба переплетена с его собственной .

Глава I. Письмо – которого не должно было быть

Продолжение

Она прибыла в Румынию поздней ночью, когда деревья уже потеряли очертания, и туман стлался низко, будто земля сама скрывала дыхание.

Лайа Хандан – двадцатилетняя студентка из Европы. 

Или, по крайней мере, такой она казалась.

Те, кто видел её в аэропорту, видели обычную девушку: темные волосы, карие глаза, слишком спокойный взгляд.

Она говорила на семи языках, но чаще молчала.

Сама она говорила, что приехала сюда ради исследований. История, фольклор, вампирские легенды.

Её профессор из Лейпцига сказал:

– Румыния пуста в науке, но полна в страхе.

Там ты найдёшь то, чего не ждёшь.

Он даже не догадывался, насколько прав.

В её снах городов не было. Там были дворцы.

Золотые потолки, фонтаны из гранита, женщины в вуалях и мужчины, склоняющие головы перед ней.

Там её звали не Лайа.

Там её звали Лале.

Лале Хандан-султан, дочь Айше-хатун и племянница великого султана Мурада II.

В тени дворца Топкапы она росла как драгоценность империи – тонкая, учёная, проницательная.

Она умела читать сердца, как другие читают стихи.

И именно там она впервые увидела его.

Влада Басараба, валашского княжича, привезли в Стамбул, как полагается заложнику:

в цепях, но в шелках.

Ему было пятнадцать, и он не опускал глаз даже перед самим Мурадом.

Он говорил немного, но в его взгляде жила такая тьма, что старые евнухи крестились в коридорах, забыв, что давно сменили веру.

Лале смотрела на него из-за занавесей. Он был не как другие. Не смиренный. Не гордый.

Он был… тихий, как смерть.

Они встретились однажды во внутреннем саду. Он рвал гранат, кровь плодов стекала по его пальцам. Он протянул ей один, не сказав ни слова.

– Почему ты не боишься меня? – спросил он, глядя в её лицо.

– Потому что ты ещё не понял, кем станешь, – ответила она.

Их история длилась два года.

Не любовь – нет.

Слишком рано, слишком опасно.

Но связь.

Слово, взгляд, книги, переданные тайно.

Он цитировал ей католических мистиков, она – поэтов суфийской школы.

Он говорил о крови.

Она – о снах.

Они понимали друг друга.

Слишком хорошо.

Но всё изменилось, когда он исчез.

Сначала – просто убрали.

Потом – он вернулся.

Но уже не человеком.

Султанский дворец заполнили слухи: в Валахии поднялся князь, не умирающий и не стареющий. Его армия исчезала в тумане.

Его враги – исчезали без следа.

Когда Лале увидела его спустя годы —

в хрониках, в зарисовках, в шёпотах политиков – Она знала : это он!

Он стал тем, чего боялся.

Тем, что предсказывали в его взгляде.

Прошли века.

Она умерла.

– По официальным записям :

– трижды.

Но память не умирала.

– Не в ней. Не в нём.

Теперь она вновь на этой земле.

Под именем Лайа.

Она шепчет себе, что приехала ради исследований. Ради фольклора. Ради работы.

Но она знает: она приехала ради него.

Потому что в её венах течёт кровь, которой он когда-то не коснулся.

А теперь – всё готово.

Влад знает, что она вернулась.

Он чувствует.

Не потому, что она – призрак прошлого.

А потому, что она – его последняя дверь

к человечности, если она ещё существует.

Но он боится открыть её.

Он – порождение тьмы.

Она – наследие солнца.

И в этой встрече нет победителя.

Конец главы I.

Глава II. Ветер с гор приносит имена

Эпиграф:

«Память – это не то, что мы помним.

Это то, что нас ищет, пока мы бегаем в темноте. »

Старый город Сигишоара жил, будто застрял между временем и сном.

Узкие каменные улицы, витражи, выцветшие от солнца, и башни, в которых даже эхо звучало иначе.

В этом городе не было туристов в конце осени – только тени, дождь и редкий свет фонарей.

Лайа знала, куда идёт.

Дом был указан в дневнике – ветхая усадьба за холмом, чья крыша провалилась, а окна были заколочены не досками, а печатями.

Древними.

Кровавыми.

Она держала ключ, ржавый, с тюркским гравированием на головке:

"Ахыр зулмет" – "Последняя тьма".

Он чувствовал её присутствие ещё до того, как услышал шаги.

Тепло, давно забытое, как запах родной земли после изгнания.

Влад стоял у окна – как и стоял, когда её увезли из дворца в возрасте шестнадцати.

Тогда он не попрощался.

Тогда он уже начал меняться.

Теперь он уже не Влад.

И не Дракула.

Он – тень.

Дверь скрипнула.

– Ты не изменился, – сказала она, тихо, почти с упрёком.

Он обернулся. Свет из окна выхватил только половину её лица.

Глаза были те же.

Но не юные.

Мудрые. Уставшие.

– Я умер. Это замедляет старение, – ответил он, и впервые за столетие услышал собственный голос с иронией.

Она не улыбнулась.

– Ты был мёртв и тогда.

Он не ответил.

Просто смотрел.

Она вошла медленно.

Её шаги звучали так, как звучали шаги по мрамору дворца Топкапы.

Каждый шаг – напоминание.

– Я слышала о тебе, – сказала Лайа.

– О ночных убийствах.

О князе, исчезающем в тумане.

О легенде, которую боятся даже те, кто не верит в неё.

– Я слышал о тебе, – ответил Влад.

– Женщина, которая не стареет. Что родилась в огне империи и ушла в тени Европы.

Ты снова Лале?

Она подошла ближе.

– Я всегда была Лале. Даже когда мне это запрещали. Даже когда я стала кем-то ещё, чтобы выжить.

– Выживание – проклятие

– сказал он.

– Ты знала это лучше всех.

Молчание повисло, как клинок.

Она смотрела на него долго.

Без слёз.

Без облегчения.

Только – взгляд, тяжёлый, как вечность.

– Я пришла не ради воспоминаний.

– Она говорила ровно.

– Я пришла спросить тебя, зачем ты всё ещё жив.

– Чтобы помнить, – тихо сказал он.

– Единственный дар, что остался.

Остальное – жажда, бессмысленное правление, страх.

Память – единственное, что не угасло.

– Значит, ты не ищешь прощения?

– Его нет, – ответил он.

И это была правда.

Он не искал искупления.

Не после того, как прошёл сквозь века, сжигал города и ломал тех, кого любил.

Он лишь хотел, чтобы кто-то увидел его настоящего, прежде чем он исчез.

Она подошла к окну.

Лёгкий ветер колыхнул тюль.

– Помнишь тот сад? Где ты сорвал гранат?

– Там всё и началось, – сказал он.

– Нет, – ответила она.

– Там всё закончилось.

И на миг, на короткий миг, оба стали теми, кем были когда-то:

– она – юной дочерью империи,

– он – мальчиком, которого не успели сломать.

Но это прошло. Потому что теперь они стояли посреди мира, в котором нет пути назад.

Снаружи затрещали старые ветви.

Они оба обернулись – как по инстинкту.

– Они знают, что ты здесь, – сказал он.

– Я знаю, – ответила она.

– И они придут. Рафаэль, Лейра, остальные.

Им не нужно моё имя.

Им нужно, чтобы ты исчез.

– Я не уйду.

– Я тоже.

В этот момент они поняли, что в этот раз они не выживут порознь.

Но вместе – тоже, возможно, не выживут.

И всё же остались рядом.

И это было началом конца.

Или началом начала.

Глава II. Ветер с гор приносит имена Продолжение

Тишина между ними была почти осязаемой.

Лайа подошла ближе к окну, оперлась ладонью о старую каменную раму.

С этой высоты было видно, как город погружается в ночь.

Узкие улочки Сигишоары, как вены, исчезали под слоем тумана.

Где-то далеко зазвонил церковный колокол – один раз, будто предупредив.

– Ты выбрал одиночество, – сказала она,

не поворачиваясь.

– Я не выбирал, – его голос прозвучал глухо. – Это было всё, что осталось.

Она медленно обернулась.

– А если бы я умерла тогда, во дворце?

Что бы ты почувствовал?

Он отвёл взгляд.

Его голос был едва слышен:

– Тогда, возможно… я бы умер человеком.

– А теперь? – её голос стал тише, но твёрже. – Что ты теперь?

Он поднял глаза. Они встретились. В них не было ни злобы, ни раскаяния.

Только то, что остаётся, когда не осталось ничего – усталость.

– Тень. Память. Ошибка, которую никто не исправил.

Лайа шагнула ближе.

– Ты не один такой, Влад.

Ты думаешь, я пришла за тем, кого любила?

Я пришла за тем, кого ты предал. За тем, кем ты должен был стать.