– Нет! Прошу вас, не надо!

– Почему не надо? – задал я резонный вопрос. – Так же проще.

– Нет-нет! Если увидят полицейские, его заберут.

Я выпрямился, снова обхватил парня и попытался придать ему положение, близкое к вертикальному.

– Охотник и добыча, – сказал я. – Вы и ван Гельдер.

– О чем вы?

– А у братца Джорджа…

– Откуда вы знаете его имя? – прошептала она.

– Работа у меня такая – все знать, – чванливо ответил я. – Так вот, у братца Джорджа есть серьезный недостаток, а именно некоторое знакомство с полицией. Быть сестрой уголовника не всегда выгодно.

Астрид ничего на это не сказала. Вряд ли мне доводилось прежде видеть человека, выглядевшего таким сломленным и несчастным.

– Где он живет? – спросил я.

– У меня, конечно. – Похоже, вопрос ее удивил. – Это рядом.

Оказалось, и впрямь рядом, не далее чем в пятидесяти ярдах за «Балиновой», в переулке – если можно назвать переулком такую мрачную щель между зданиями. По лестнице, невероятно узкой и извилистой, я с трудом взобрался с Джорджем, перекинутым через плечо. Астрид отперла дверь в квартиру едва ли просторней кроличьей норы; насколько я мог судить, жилище состояло из крошечной гостиной и столь же крошечной спаленки. Я уложил Джорджа на узкую кровать, выпрямился и вытер лоб.

– Мне случалось подниматься по более удобным лестницам, – проговорил я с пафосом.

– Простите, пожалуйста. В женском общежитии было бы дешевле, но с Джорджем… В «Балинове» платят негусто.

Этот факт подтверждался интерьером комнатушек – аккуратным, но ветхим, как одежда паренька.

– В вашем положении надо радоваться даже этому.

– Простите?

– Заладили: «Простите, простите». Вы меня прекрасно понимаете, мисс Лемэй. Или позволите называть вас Астрид?

– Откуда вы узнали мое имя?

Вроде я ни разу не видел, как девушка заламывает руки, но сейчас Астрид сделала именно это.

– Почему вы столько про меня знаете?

– Хватит вопросов! – рявкнул я. – Знаю от вашего бойфренда.

– От бойфренда? Но у меня нет бойфренда…

– Значит, от бывшего бойфренда. Или больше подходит «от покойного»?

– Джимми? – прошептала она.

– Джимми Дюкло, – кивнул я. – Наверное, он влюбился – без памяти влюбился на свою беду, – но все же успел мне кое-что сообщить. У меня даже есть ваше фото.

Она явно растерялась.

– Но… в аэропорту…

– А чего вы ждали? Что я полезу к вам с объятьями? Джимми убили в аэропорту, потому что он что-то узнал. И что же он узнал?

– Сожалею, но я не могу вам помочь.

– Не можете или не хотите?

Она не ответила.

– Астрид, вы любили его? Любили Джимми?

Она оцепенело смотрела на меня, глаза влажно блестели.

– Любили?

Она медленно кивнула.

– И ничего мне не расскажете?

Молчание.

Я вздохнул и испробовал другой способ:

– Джимми Дюкло говорил вам, чем занимается?

Она отрицательно покачала головой.

– Но вы догадались?

Она кивнула.

– И с кем-то поделилась догадкой?

Это пробило ее защиту.

– Нет! Нет! Ни с кем не делилась! Богом клянусь, я его любила!

Похоже, не лжет – действительно любила.

– Он упоминал обо мне?

– Нет.

– Однако вы знаете, кто я.

Она молча смотрела на меня, две крупные слезы медленно сползали по щекам.

– И вам, конечно, известно, что в Интерполе я возглавляю Лондонское бюро по борьбе с наркотиками?

Опять не ответила. Я зло схватил ее за плечи и встряхнул:

– Известно же?

Она кивнула. Отличная собеседница для любителей тишины.

– И кто же вам это сообщил, если не Джимми?

– О господи! Пожалуйста, оставьте меня в покое!

За первыми слезами по щекам потекло множество новых. У нее выдался день плача, а у меня – день вздохов, поэтому я еще разок вздохнул и вновь сменил тему, глядя через дверной проем на кровать с лежащим на ней пареньком.