– Хм. Что ещё?

– Скоро вы все уедете очень далеко. И это хорошо.

– Ах да? Я бы очень хотела. Но дальше Киева вряд ли уеду.

– Ты уедешь, моя прелесть. Поверь цыганке. Ты уедешь далеко, через воду, много воды, может быть, море или два. Ты будешь там, в чужом краю, несколько лет. У вас там всё будет хорошо. Вы будете обратно нескоро, но будете.

– Я не верю этому. Мне некуда уезжать. Не думаю, что я смогу даже выехать из Одессы.

– А вот я вижу, что ты уедешь, золотая. Это написано на твоей тонкой белой ладони.

– Сомневаюсь. А что ещё там написано?

– Ну… Много чего… У тебя всё будет хорошо. У тебя будет ещё двое детей. Подожди… Я вижу, что один из детей…

Цыганка замолчала, как бы сосредоточившись.

– В чём дело? Почему ты замолчала? – неожиданно рассердилась Софья.

– Я говорю только правду. Но не знаю, говорить ли тебе…

– Я не просила тебя гадать мне. Ты сама настояла на том, чтобы рассказать мою судьбу. И я не дам тебе ни копейки, если не расскажешь мне всё. Но не волнуйся – я всё равно этому не поверю.

– Не сердись, красавица. Я сразу не увидела. Я лучше уйду.

– Ну нет. Теперь ты должна рассказать всё.

Цыганка явно была в замешательстве. Потом она глубоко вздохнула.

– У нас говорят: «Нагадай, цыганка, счастья. А беды не надо».

– Какая ещё беда? Я не верю ни одному твоему слову. Но хочу услышать, что там тебе открылось в моей руке, – глумливо возразила Софья.

Цыганка пристально вгляделась в её лицо.

– Хорошо. Раз ты сама хочешь…Что ж… Ваш сын… Я думаю, второй… Он долго не протянет. Его судьба короткая. Так говорит Ваша рука.

– Это ты так говоришь, мерзкая цыганка. Ты птица дурного знамения. Я не хочу больше слушать твоё карканье.

Сунув цыганке в руку монету, Софья вырвалась и поспешила прочь.

Но забыть этот инцидент оказалось непросто. Глубоко в душе оставалась заноза. Она бередила воспоминание о видении – трёх детях, средний из которых был окровавлен, искалечен.

Спустя несколько дней Давид пришёл домой раньше обычного. Он услышал, как жена напевает у кроватки маленького Арика старинную русскую песню. Её голос, обычно приятный и сочный, теперь звучал приглушённо и грустно:

Давид вошел в спальню.

– Что-то случилось, родная?

– Нет… Вернее, да. Мне не удаётся избавиться от того, что сказала одна цыганка.

Давид застыл с вопросом на лице.

– Да. Представь себе, она угадала букву моего имени, что я замужем и что я мать маленького сына. Затем она рассказала, что я уеду далеко-далеко, что я пересеку моря, что у нас будет ещё двое детей… Но один из них, видимо, средний, умрёт.

Софья закрыла лицо руками.

– И ты поверила ей, поверила в ложь цыганки? – недоверчиво воскликнул Давид.

– Не то чтобы я ей поверила. Но ведь это странно совпадает с тем видением. Помнишь? То, с тремя детьми? Я говорила тебе о нём.

– Да, да, я помню. Но это было всего лишь видение. Согласна?

– Да, я так думала. Но теперь цыганка сказала мне то же самое.

– Успокойся. У нас ещё даже нет этих детей. Только Бог знает, будут ли. Я не могу поверить, что ты, умная образованная женщина, позволила запугать себя предсказанием какой-то неграмотной цыганке.

Мало-помалу время запорошило те опасения.

Теперь Софью занимал вопрос, как выбраться из опасного социального хаоса. Если бы только можно было куда-нибудь уехать на время. Может, всё немного успокоилось бы, как-то прояснилось. Но куда? Как обезопасить семью?

Решение пришло само собой. Совершенно неожиданно Софья встретила в центре города свою давнюю подругу по гимназии. Они не виделись несколько лет и теперь обменивались новостями, всем, что случилось за это время. Софья поделилась своими волнениями. И тут подруга рассказала ей то, о чём сама узнала недавно: исключительный вариант – Аргентина приглашала людей на разные работы. Необходимо было проверить этот шанс. И Софья проверила.