Крылатый эмбрион Анна Д`Амури

Я не спеша разбирала вещи в кладовой и вдруг услышала голос: «Я здесь, на диване». Но звука как такового не было, он как будто звучал и внутри меня, и где-то в доме: «Дыши, успокой сердце, иначе кровь прильет к голове, начнёт стучать в висках, поднимется давление и прервется связь. Тебе ничто не угрожает».

Я сделала намеренно глубокий вдох и выдыхала так медленно, как могла. Голос меня звал: «Выйди, познакомимся». Я сделала шаг, и снова – прилив страха. Он взорвался в голове, заставив меня вздрогнуть, стремительно пробежал по всему телу мурашками. Руки задрожали, меня так и подмывало удрать. Но побегу ли я, пойду ли медленно – я его увижу. Голос обрел форму, и я поняла, что он доносился из гостиной. Снова осторожно сделав шаг, влажной ладонью оперлась о стену и попробовала заглянуть в комнату. Но, увидев тень в кресле под абажуром, отдернула голову. Отдышалась. Голос уговаривал: «Я не монстр, ты уже убедилась. Увидишь, что я нужен тебе».

Я придвинулась вплотную к стене и спросила:

– Ты кто?

– Друг.

– Да как же, и в чём дружба?

– Это значит, я не причиню тебе вреда. Я научу, как с нами общаться.

– С кем с вами? Кто вы, и что вы от меня хотите? – я не владела голосом и взвизгивала, так что даже тихо матернулась.

– Мы ищем тех, кто нас слышит.

– А если нам не хочется слушать?

Моё сердце несколько успокоилось, и любопытство постепенно брало верх. Мысль о том, что он испарится, пугала еще больше.

– Я войду в комнату, но ты не двигайся. Хочу тебя рассмотреть.

– Я не двинусь, пока ты не будешь готова.

Я снова выглянула из-за угла. Он был там. Сидел, сгорбившись, в кресле. Голос мужской, фигура мужская вроде. Здоровенный такой. Мне снова стало тяжело дышать. Тем не менее, я повернулась и шагнула из коридора в гостиную. Замерла, не сводя глаз с незваного гостя, вытянув руки вперед, словно останавливая его возможное движение. Как будто это могло помочь! Мне захотелось подойти еще ближе и, поборов страх, я проскользнула между столом и сервантом и остановилась за диваном напротив странного посетителя. Он казался достаточно плотным по структуре, ничем не отличался от обычного человека, был завернут в какую-то коричневую тряпку, типа простыни, прикрывающую руки и ноги. На голове – некое подобие французского берета. Но глаза были какими-то знакомыми. Мне вспомнились слова моего мужа: «В твоих глазах плавают чаинки». У него были серые глаза с золотыми вкраплениями, прямо как мои.

– Я услышал твой манифест и сразу явился.

– Что?

– Что ты не боишься слышать, видеть и чувствовать то, что вы называете сверхъестественным.

– Когда? – почти возмутилась я, но тут в памяти чётко встала одна практика по работе со страхами, которую я нашла в интернете, заинтересовалась и несколько дней медитировала.

Практика такая: сначала ты общаешься со своим страхом «Я боюсь…», пока не нарисуется причина, тот самый момент, когда включилась программа, запустившая его. И да, один из моих страхов был слышать, видеть и чувствовать сверхъестественное. После такой практики я смело заявила, что больше не боюсь, мол, можете появляться. И?! Не может быть! Сработало! Я осмелела и осторожно присела напротив него на диванчик.

– Нас почему-то почти всегда принимают за духов умерших или за ангелов, демонов, иногда за инопланетян. Мы те, кто стучится к вам, части вашей души. Мы ваши неудавшиеся попытки. Мы принимаем самый приемлемый для вас облик.

– Так значит, на самом деле ты не существуешь?

– Как же! Существую! Но не как ты. Я просто часть тебя, которая осталась после твоих предыдущих воплощений и живет в другом измерении, назовем это так для простоты. И вот это часть ждет, когда ты выполнишь то, зачем сюда пришла. Для каждого человека есть совет, как соединиться со своей истинной сущностью и убраться из этого мира, где есть неизвестность будущего, которое порождает страх. А также необходимость поддержания жизни примитивного ненадежно-хрупкого тела и борьба с собственным сознанием. Эта борьба не даёт верных целей, а направлена на физическое выживание. Но ты можешь помочь им.

– Им? Кому?

– Людям.

– Может, я сначала помогу самой себе? – я включилась в игру.

– В этом и заключается помощь самой себе – в раскрытии другим коротких путей для воссоединения со своим истинным я.

– Подожди-ка, но ведь соединение с душой для обычного человека означает смерть! Так ведь?

– В конечном счете, нет, но если говорить о земном теле, то да.

– Они не захотят выполнять своё предназначение, потому что это ускорит конец их жизни на земле.

– Смерть неизбежна, однако такая смерть даёт вознесение и невозвращение.

– Как только люди поймут, что я несу смерть – убьют, – я усмехнулась и почувствовала доверие к этому странному существу. Обогнула диван и присела. – Люди любят эту жизнь, ведь они другой не знают.

– И что же? Живут, как попало без знания своей задачи, с уверенностью, что какие-то постулаты гарантируют вечный рай, или цепляются за удовольствия, которые быстро надоедают.

Боже мой! Это выглядело явной пародией на меня, он использовал мои выражения, даже руками помогал, отчаянно жестикулируя. Но не это было важно. Мне нужны были разъяснения.

– Религию принимают, ей верят, а ты, что ты предлагаешь?

– Назови эту помощь оракулом. Людям нравятся такие вещи.

«Люди сами не знают, что им нравится», – подумала я, но ответила, что церковь будет против.

– Это твоё предназначение, а значит, у тебя получится.

Было смешно слушать настолько наивные речи от взрослого мужчины. Кто мне поверит?! И потом, я ведь не оракул!

– Кто мне будет подсказывать? Ты?

– Нет, рассмешила. Каждый придет со своим прицепом, ты просто озвучишь.

– Прицепом?

– Вот я – твой прицеп. А у других свои, они будут жаловаться – разберешься.

– А когда моя миссия будет выполнена? Через сколько прицепов?

– Ты узнаешь.

– Ты будешь рядом?

– Я всегда рядом, – сказал и исчез.

Я вскочила и снова рухнула на диван. И первое, о чем подумала – мне всё привиделось. Через секунду послышался знакомый скрежет ключа в замке, я ринулась к двери. В дом вошёл муж, а следом за ним крайне уродливая возрастная дама, сутулая, с макияжем а-ля дискотека 80-х. Я остолбенела.

– Как ты, Кьяра? У тебя усталый вид. Я кое-что принёс на ужин, – прощебетал Джонни, и, радостно чмокнув меня в лобик, ускакал, напевая что-то под нос. Вульгарная дама, грустная, изможденная, подняла на меня тяжелый взгляд и промолвила:

– Помоги ему освободиться.

– От чего? – прошептала я, боясь, что муж услышит.

– От тебя и от себя.

– Что?!

В этот момент Джонни, громыхнув кастрюлями, громко выругался.

– Что? – повернувшись на шум, я поспешила спасать кухню. На полпути меня пронзила мысль о гостье у дверей. И, резко затормозив, я обернулась – никого.

«Ок, я сошла с ума».

Следующим утром я мчалась на работу, понимая, что опаздываю, но не особо переживала. Моя коллега и лучшая подруга Стефания отличалась тошнотворной пунктуальностью. И потому у неё были все ключи и доступ к сейфу, но я спешила, потому что мне не терпелось рассказать ей обо всем, что случилось вчера. Голова шла кругом. Я не спала и никак не могла прийти в себя. Так что вбежала в контору, и притормозила. Столь ранний клиент? Элегантный костюм, лакированные туфли, розовая рубашка. Он сидел, развалившись в кресле. Я поздоровалась и юркнула в смотровую, а вместо «здрасьте» подмигнула подруге:

– И кто этот импозантный мужчина?

– Кто? – Стефания округлила глаза и посмотрела на монитор. Нет никого.

Я на всякий случай выглянула за дверь. Тип в розовой рубашке уставился на меня с вызовом. Я жестом подозвала подругу.

– Вот этот господин, – кивнула в сторону посетителя.

Стефания выглянула, слегка толкнула меня в плечо.

– Как смешно! Ну хорошо, уговорила, пойду я с твоим Тони на свидание, но только на ужин, и вместе с вами. С тобой и Джонни.

Я оперлась о дверной косяк, разглядывая прицеп моей подруги, обосновавшийся в приемной. Надо же, какой красавец. Но другая мысль, словно отбойный молоток, с болью пробивала себе дорогу: это не наваждение и это навсегда.

Я помню то утро. Недоумевала: разве мой первый раз не должен был оставить неизгладимый след? Распахнуть ворота новым ощущениям, награждая меня желанием постоянного удовольствия? «Тебе будет хотеться непрерывно, – говорила Тонька, – тебе это будет сниться, ты жизнь свою будешь подстраивать под эти встречи, в надежде еще и еще раз пережить минуты наслаждения». Тонька так и жила, секс в её жизни был и целью, и средством для вдохновения. Но я не хотела так жить.

Из дома я уехала очень рано, поступила в художественное училище в городе, и уже в 15 лет началась моя взрослая жизнь. А отец все твердил, что большой город – не место для молодой девушки. Это место греха. Я защищалась, но если честно, то так оно и было. Пятнадцатилетние дети, оторвавшись от мамаш, просто с ума посходили. Мы не умели за собой ухаживать, жили впроголодь, многих исключили уже через полгода. А я вот удержалась по простой причине: