– Завтра караван Бекмирзы пойдет через Ханский перевал, – наконец нарушил молчание Залим. Его голос, низкий и хриплый, звучал как скрежет камней.

Мурад, коренастый, с руками, покрытыми шрамами от овечьих пут, перестал перебирать чётки.

– Сколько охраны?

– Шесть нукеров. Двое русских с ружьями нового образца, – ответил Залим, не поднимая глаз от клинка.

Молодой Ислам, чьи тонкие пальцы ещё помнили перелистывание страниц Корана, вздрогнул.

– Ружья… Аллах запрещает убийство, но разве мы не переступим черту?

Костер треснул, выбросив сноп искр. Залим медленно поднял голову. Его глаза – тёмные, как горные озёра в безлунную ночь – отражали пламя. – Когда бек забирает последнюю овцу у вдовы – это не убийство? Когда русские офицеры оскверняют наши мечети – это не грех? – Он резко вонзил кинжал в землю между ними.

– Мы возвращаем то, что было украдено. Если они выберут смерть вместо бегства – это их выбор.

Ислам потупил взгляд, его пальцы сжали страницы книги.

–Я боюсь… что однажды мы станем такими же, как они.

Залим внезапно ухмыльнулся, обнажив отсутствующий боковой зуб – память о прошлой схватке.

–Тогда мы умрём. Но сегодня мы – последняя тень справедливости в этих горах.

Рассвет застал их на скалистом выступе над тропой. Холодный ветер рвал полы их бурок, а где-то внизу, в розовеющей дымке утра, медленно двигался караван – десять вьючных лошадей, охрана в красных черкесках, и роскошная паланкина, расшитая золотом.

–Бекмирза не пожалел денег на охрану, – прошипел Мурад, припав к камню.

Залим молча наблюдал, как караван входит в узкое место тропы.

– По плану. Я – к паланкину. Мурад – перекрыть отход. Ислам – стреляешь только если будут ружья.

Они спустились как тени. Первые два нукера пали без звука – кинжал Залима нашёл щель между доспехами. Третий успел вскрикнуть, но Ислам закрыл ему рот ладонью, одновременно вонзая клинок под ребро.

Когда Залим рванул занавес паланкина, он ожидал увидеть толстого, перепуганного бека. Но вместо этого встретил её взгляд. Девушка в индигово-синем платье, с лицом, полуприкрытым прозрачной газой, сидела прямо, не дрогнув. Её глаза – огромные, цвета спелого миндаля – смотрели на него без страха.

–Ты Залим, – это не было вопросом.

Мурад уже занёс кинжал.

–Дочь бека! Убьём её – будет мстить!

Но Залим поднял руку.

–Почему ты не кричишь?

Айша (теперь он знал её имя) медленно подняла руку и сняла газ.

–Потому что мой отец везёт эти деньги русскому коменданту. Чтобы купить разрешение собирать налоги с ещё трёх сёл.

Где-то позади уже горели тюки – Мурад поджёг караван.

–Забери деньги, – сказала Айша, не моргнув. – Но пощади его жизнь.

Залим рассмеялся.

–Он этого заслуживает!

–А ты заслуживаешь быть лучше него – ответила она просто.

В этот момент где-то раздался выстрел – русский офицер очнулся. Ислам крикнул предупреждение, и абреки исчезли в скалах, оставив горящий караван.

Но Залим знал – эта встреча изменила всё.

Лунный свет струился сквозь резные решетки рунда в доме Бекмирзы, когда он в ярости ворвался в женскую половину.

–Где она?! – ревел бек, разбрасывая дорогие подушки – Где моя дочь?!

Служанки молчали, прижимаясь к стенам. Только старая няня осмелилась поднять глаза:

–Она ушла, господин. Сказала – не ищите.

Бекмирза ударил кулаком по столу, опрокинув серебряный поднос с фруктами.

–С этим псом! С этим абреком! – Его маленькие глазки бегали по комнате, пока не остановились на шкатулке. С яростью сорвав крышку, он вытащил шелковый платок – подарок Залима, который Айша берегла как реликвию.

В этот момент в комнату вошел русский офицер – капитан Григорьев. —Ну что, ваше благородие, готовы к сделке?