Крещёный временем Оскар Шпак

Глава 1. "Пески Афгана"

Гул военного вертолета заполнял пространство узкой горной долины, вздымая облака пыли и песка. Подполковник Алексей Воронов, стоя у открытого люка, всматривался в хребты, у которых серо-зелёные склоны сливались с горизонтом. Казалось, что само время замедлилось, словно предчувствуя предстоящее.

Внизу простиралась чужая, беспокойная земля – выжженная беспощадным солнцем, безжалостная как к местным, так и к тем, кто пытался подчинить её своей воле. Алексей, как и многие другие, привык к постоянному чувству тревоги, к тому, что смерть всегда дышала рядом.

«Там, за этими горами, прячутся», – пробежало в его голове. «Сегодня мы их достанем». Задача на первый взгляд, была простой, но чувство тревоги не оставляло его. Он, опытный солдат, знал, что такое интуиция. Она редко подводила его, особенно в горячих точках, где граница между жизнью и смертью тоньше человеческого волоса.

Эта операция была одной из множества, но на этот раз у Воронова было предчувствие, будто что-то пойдет не так. Война в Афганистане длилась уже столько лет, что понятие времени стерлось. Дни сливались в одно сплошное существование в напряжении, когда смерть всегда была где-то рядом, но на этот раз его интуиция, которую он выработал за долгие годы службы в ГРУ, кричала о приближающейся беде.

Взгляд Алексея задержался на его товарищах. В тесном пространстве вертолета сидели его люди: старший лейтенант Захаев – надежный и крепкий как скала боец сидел напротив, погружённый в собственные мысли, проверяя оружие, младший сержант Егоров, молодой, но уже бывалый в боях парень, и несколько других, кто за годы войны стал для него семьей. Они молча переглядывались, готовые к тому, что ждало их впереди. Каждый знал, что будет тяжело, но никто не боялся.

Вдруг голос пилота вывел его из размышлений: – Подходим к точке сброса, – сообщил он, перекрывая рев моторов. – Через пять минут будем на месте.

Воронов кивнул, стиснув ремень автомата. Сердце забилось быстрее, но лицо оставалось непроницаемым, как у любого, кто привык к опасности. Он знал, что должен показать своим бойцам уверенность. Офицер, особенно в таких условиях, был опорой и примером для остальных. Сколько раз он сам, ещё совсем молодым офицером, отправлялся на такие миссии, скрывая волнение за маской спокойствия. Теперь это стало для него второй природой. Война в Афганистане сделала из него солдата, который знал, что каждый день может быть последним.

Секунды казались вечностью. Когда вертолет сделал последний разворот, горы резко ушли вниз, уступив место глубокой долине. Здесь, среди разрушенных селений и извилистых троп, прятался враг. Войска коалиции неоднократно пытались зачистить этот район, но безуспешно. Сегодня был их черед.

– По местам! – скомандовал Воронов.

Вертолет резко накренился, и солдаты начали выпрыгивать на пыльную землю, прикрываясь от вихрей песка. Алексей последним ступил на твердую почву и сразу прижал руку к уху, слушая через наушник команды центра. Ровный голос оператора вещал: «Группа „Сокол“, выдвигайтесь к цели. Время на выполнение задачи – тридцать минут. Конец связи».

Тишина встала стеной, когда рёв вертолёта растворился в воздухе, оставив их одних среди враждебных склонов. Они двинулись вперёд – стройными колоннами, каждый шаг был отточен годами службы, каждый взгляд – настороженностью. Местность здесь была опасной: боевики часто устраивали засады на тропах, используя высоты и укрытия в виде разрушенных построек.

Через двадцать минут напряжённого марша Воронов дал команду остановиться. Впереди, на склоне, виднелось небольшое укрепление – это и была их цель. Тишина висела в воздухе, казалось, сам мир замер в ожидании. Алексей поднял руку, показывая, чтобы группа рассредоточилась.

Он чувствовал, что что-то не так. Внутренний голос кричал о ловушке. Но команда была дана, и отступать нельзя. С каждым шагом напряжение возрастало. Тишина гор казалась зловещей, давящей. Алексей понимал, что тишина здесь редко бывала к добру. Слишком тихо, слишком спокойно. В таких местах любое спокойствие могло превратиться в хаос за секунды.

– Захаев, Егоров, заходите с флангов, – приказал он шёпотом. – Остальные – со мной.

Только они начали двигаться, как земля внезапно взорвалась под ногами. Сильный гул и ослепляющая вспышка откинули Воронова назад. В ушах стоял оглушающий звон, а перед глазами поплыли тени. Он попытался встать, но ноги не слушались. Сердце бешено колотилось, словно готовое вырваться из груди.

Перед его глазами мелькали лица его бойцов – искажённые страхом и болью. Захаров, стонущий и пытающийся что-то сказать, Егоров, судорожно держащий автомат. Он слышал, как кто-то кричал, слышал стрельбу, но всё это казалось настолько далёким, будто происходило в другом мире.

– Командир! Командир! – раздался приглушённый голос. Кто-то тряс его за плечо, пытаясь привести в сознание. Алексей с трудом сфокусировал взгляд на лице Захарова, всё ещё слегка размытом и двоившимся.

– Тяни его! – крикнул кто-то ещё.

Воронов понял, что они в окружении. Вражеский огонь сыпался с высот как ливень, отрезая их от возможного отхода. Картину дополняли песчаные вихри, заворачивающие горный ветер, обстреливаемая позиция превращалась в ад на земле.

Острая боль пронзила его грудь, и он почувствовал, как тёплая кровь начала пропитывать форму. Кажется, это конец.

«Не здесь… Не сейчас…» – мысли путались, но одно было ясно: его бойцы ещё живы, и они нуждаются в командире. Алексей попытался подняться, но сил не хватало. Время, словно густой сироп, текло медленно, и сознание постепенно покидало его.

Последним, что он услышал перед тем, как погрузиться во мрак, был голос Егорова: «Держись, командир!» – и слабый звук стрельбы, удаляющийся, словно из другого мира.

Тьма окутала его сознание, тянула всё глубже, будто в водоворот. Где-то в глубине Алексей понимал, что его тело всё ещё здесь, среди камней и песка, но разум уже отпустил это место. Время перестало существовать. Тишина наполняла всё пространство, и это было настолько странно после шума боя, что Воронову показалось, что он уже мёртв.

Но в этом безмолвии было что-то ещё. Сначала слабое, как отдалённый шёпот, затем всё громче и отчётливее. Казалось, сама земля звала его, зов, который нельзя было игнорировать. Алексей открыл глаза, но ничего не увидел, кроме тьмы, которая клубилась вокруг него, как живая субстанция.

– Кто ты? – прохрипел он, хотя сам не понимал, кому задаёт этот вопрос.

Ответа не последовало, только шорох, будто кто-то или что-то двигалось рядом, наблюдая за ним. Казалось, что это были не слова, а эмоции, которые прокатывались волнами, оставляя после себя осознание неизбежности.

– Тебе ещё рано… – шепнул голос в его голове, но он был больше похож на чужой, чем на его собственный.

И вдруг всё оборвалось. Тишина и тьма исчезли, как и всё вокруг. Алексей почувствовал, что его сознание куда-то стремительно проваливается, унося его прочь, в неизвестность, словно сквозь туннель, который не имеет конца.

Глава 2. "Вторая жизнь"

Алексей резко вдохнул, ощущая, как его грудь сковывает боль. Первым, что он почувствовал, было тепло. Плотное, невыносимое тепло обволакивало всё его тело, заставляя каждый вдох даваться с усилием. Мгновение спустя, он понял, что лежит под тяжёлыми одеялами, которые давили на его ребра, как груз. Его веки были тяжелы, словно налитые свинцом. Алексей пытался вспомнить, где он и что с ним случилось, но сознание упорно отказывалось выстраивать цепочку событий.

Он открыл глаза, и первое, что увидел – это потолок, деревянный, низкий, с заметными трещинами и потемневшими от времени досками. Алексей моргнул несколько раз, пытаясь осмыслить увиденное. Где вертолёт? Где его бойцы? Где Захаев? Но тишина комнаты давила, не давая ответов.

Медленно повернув голову, он увидел стены – белёные, с обшарпанной штукатуркой. В комнате царил полумрак и застарелый запах лекарств. Всё это казалось настолько чужим и странным, что в голове Алексея зародилось беспокойство. Где он? Что это за место? Всё выглядело не так, как бы быть в современном госпитале.

Когда его глаза привыкли к тусклому свету, он увидел возле стены фигуру. Женщина, старше пятидесяти, с серыми волосами, собранными в тугой пучок, сидела у небольшого деревянного столика и выполняла какие-то манипуляции с бумагами. Алексей почувствовал, как холодный пот проступил на его лбу.

– Где я? – прохрипел он, чувствуя, как его собственный голос отдаётся в голове эхо.

Женщина обернулась и взглянула на него, как будто его вопрос не стал неожиданностью.

– О, ты очнулся, – её голос был тихим, но спокойным. Она отложила бумаги в сторону и встала, подойдя ближе. – Как себя чувствуешь, милок?

Алексей напрягся, собираясь с силами, чтобы задать новый вопрос, но внутри что-то подсказывало ему: не всё так просто.

– Что… что случилось? – Он снова попытался говорить, но голова кружилась, и разум отказывался воспринимать реальность. Всё, что окружало его, было словно из другой эпохи.

– Ранен ты был, сильно ранен, – ответила женщина, внимательно осматривая его лицо. – Тебя сюда принесли из деревни. Я думала, что не выживешь, но, видно, Господь к тебе благоволит.