– Я не считаю, что я это видела! Я в самом деле всё это видела! – крикнула от злости Орешек. – Понял? Так и знала! Бесполезно тебе рассказывать!

– Ладно, ладно, прости. А ты не взяла с собой этот волшебный карандаш?

– Конечно, взяла! У меня в кармане.

Роквелл ненадолго задумался.

– Ладно. Значит, как говорит мистер Докинс, если хочешь узнать, проявит ли себя то или иное явление так, как ты предполагаешь, следует провести контролируемый эксперимент, который либо подтвердит, либо опровергнет твою гипотезу.

– Твою – что?

– Гипотезу. Это такое предположение, которое можно проверить. Другими словами, надо провести эксперимент с карандашом. – Он сунул руку во внутренний карман пиджака, вытащил записную книжку и перелистал страницы. – Превосходно! Сегодня УКЛФ! Встречаемся в Третьей лаборатории в двенадцать тридцать.

– Что за УКЛФ? – спросила Орешек.

– Ученический клуб любителей физики. Не волнуйся, я там единственный, так что вся лаборатория будет наша. Сможем провести наш экспериментик спокойно.

– Зачем это надевать? – Орешек натянула на голову пластиковые защитные очки, имевшиеся в школьной лаборатории. Эластичная резинка щёлкнула по затылку.

– Меры безопасности, чтоб избежать опасности, – ответил Роквелл, довольный собой, что сумел вовремя припомнить одну из множества излюбленных поговорок Духа Смерти. – Так, давай начинать. Где карандаш?

Орешек вытащила карандаш из кармана пиджака и подала Роквеллу. Тот осторожно взял карандаш и, держа его в раскрытых ладонях, словно это не карандаш, а Бузинная палочка, медленно поднял к свету. Орешку даже почудилось, что где-то поблизости хор грянул «Аллилуйя».

– Какой красивый! – произнёс Роквелл странным, будто под воздействием гипноза, голосом. И неожиданно расхохотался.

Орешек, которая приняла всё всерьёз, от неловкости тут же залилась краской. Роквелл понял, что немного перестарался.

– Вообще-то я… э-э… по-моему, лучше, может быть, чт-чтобы ты. Это всё-таки твой к-карандаш, – заикался он, возвращая карандаш Орешку.

– Конечно же, лучше я! – фыркнула Орешек. И, выхватив у него карандаш, она достала из рюкзака альбом.

Орешек села на скамейку и стала рисовать. И снова она поразилась весом карандаша и тем, с какой лёгкостью грифель скользил по бумаге. Штрихи ложились гладко, как шёлк. Карандаш так приятно лежал в руке, что Орешек, позабыв обо всём, даже сама не успела понять, что рисует, когда рисунок оказался почти закончен. Там было нарисовано яблоко. Точно такое же, какое она съела утром по пути в школу.

Орешек посмотрела на рисунок и улыбнулась. Хорошо получилось. Лучше обычного. А если по правде, подумала она, это, наверное, самый лучший её рисунок. Она подняла карандаш к глазам, внимательно осмотрела кончик, потом взяла в руки альбом и повернулась показать Роквеллу.

– Что скажешь?

– Ничего себе! – воскликнул он. – Превосходно!

Орешек снова почувствовала, как заалели щёки.

– Спасибо.

Она вырвала из альбома страницу, схватила скотч и приклеила рисунок на доску.

– Давай, – сказала она, – возьми яблоко.

– Ага, ну да! – рассмеялся Роквелл.

Орешек даже не улыбнулась.

– Ой, – вдруг осёкся Роквелл. – Ты что, серьёзно? Хватит, уже не до шуток. Может, ты решила выставить меня идиотом, но ничего не выйдет.

– Ты сам говорил, надо провести контролируемый эксперимент, чтобы проверить гипотезу. Вот моя теория: всё, что я рисую этим карандашом, становится настоящим. А если ты такой умный, докажи, что я неправа!

Роквелл посмотрел на неё. Было ясно, что она не шутит.

– О`кей. Сама напросилась… – робко ответил он.

Роквелл протянул руку к картинке, расставив широко пальцы, словно собирался ухватить яблоко. Улыбнувшись Орешку, он впился глазами в рисунок и глубоко вздохнул.