Работая бок о бок с другими, он слушал их разговоры. Большинство работников были либо смирившимися со своей участью, либо озлобленными. Редко кто верил в шанс на совершенствование. Среди них был пожилой мужчина по имени Старый Лю, который работал во Внешнем Дворе уже много лет. Он был циничен, но не жесток, и, казалось, знал многое о жизни секты изнутри, хоть и с точки зрения низшего звена.

Линь Фэн осторожно заводил с ним разговоры, задавая вопросы о секте, о разных уровнях совершенствования, о редких артефактах или необычных явлениях, о которых ходили слухи. Старый Лю поначалу отмахивался, но видя усердие и тихую решимость Линь Фэна (и, возможно, его готовность делать часть работы за него), стал немного более разговорчивым.

"Тьфу, совершенствование… Забудь об этом, парень", – говорил Старый Лю, вытирая пот со лба. – "Чтобы стать настоящим совершенствующимся, нужен не только талант, но и ресурсы. Пилюли, техники, артефакты… все это стоит денег или баллов вклада секты, которые работнику заработать нереально. Наш удел – таскать, чистить и надеяться не сдохнуть от переутомления".

"А библиотеки? Есть ли у работников доступ к библиотекам секты?" – спрашивал Линь Фэн.

Старый Лю расхохотался. "Библиотеки? Ты что, совсем с ума сошел? Туда даже ученики внешнего двора попадают по пропускам и за большие баллы! А для нас… Наш доступ – это метла и лопата, чтобы убирать территорию *вокруг* библиотеки, если повезет".

Это было разочарованием. Прямой доступ к знаниям был закрыт. Но Линь Фэн не сдавался. Он продолжал слушать, запоминать обрывки разговоров учеников, которые иногда проходили мимо. Слышал упоминания о различных техниках, о мистических зверях, о древних руинах и других сектах. Это был словно пазл, который он пытался собрать.

По ночам, когда все спали, он выбирался из барака и находил уединенное место – заброшенный сарай, дальний угол поля. Там, в темноте, он снимал повязку с руки и смотрел на алый отпечаток, который тускло светился в темноте. Он снова и снова пытался установить связь с энергией внутри.

Он понял, что традиционная медитация не работает. Вместо этого, он сосредоточился на *чувстве* Реки внутри себя. Представлял ее как поток, как сущность. Он пытался не *контролировать* ее, а *почувствовать* ее течение, ее ритм. Это было опасно – иногда энергия резко усиливалась, вызывая приступы тошноты или ощущение, что его тело вот-вот разорвется. Он чувствовал отголоски тех безумных образов, что видел при первом контакте – битвы, кровь, ярость.

Но были и другие ощущения. Иногда, когда он был спокоен, он чувствовал в энергии Красной реки не только ярость, но и древнюю усталость, печаль, словно она несла в себе не только силу, но и боль тысячелетий. И иногда, когда он сосредоточивался, он чувствовал, как эта энергия словно *расширяется* за пределы его тела, позволяя ему ощутить тонкие потоки Ци вокруг, которые были недоступны для его "каменного" тела. Это было то самое "эхо", которое он почувствовал у костра. Способность *чувствовать* Ци, даже если он не мог ее *использовать* традиционным способом.

Это открытие стало искрой надежды. Может быть, его путь не в традиционном совершенствовании Ци, а в чем-то другом? В использовании этой уникальной энергии, которая давала ему необычные способности – силу, исцеление (пусть и грубое), и, возможно, этот странный "чувство Ци"?

Он продолжал тренироваться тайно, каждую ночь, рискуя быть пойманным. Прогресс был медленным и мучительным. Он не достиг контроля, но научился немного лучше ощущать энергию, предсказывать ее всплески, стараться *мягко* направлять ее, а не грубо толкать. Это было похоже на укрощение дикого зверя – требовало терпения, интуиции и готовности к тому, что зверь в любой момент может укусить.