Красная пустошь Дмитрий Ермаков
Глава первая. Вселенская скука
Подходил к концу последний, восьмой, месяц межпланетного полёта. До прибытия космического корабля «Водолей-1» на Марс оставалось две недели. Красная планета была отчётливо видна прямо по курсу. Все пассажиры и члены экипажа то и дело посматривали на вожделенную цель их долгого пути и не могли скрыть облегчения. Однообразный полёт, во время которого ничего не происходило, утомил всех.
Ещё недавно Марс представлял собой крохотную красную точку, лишь слегка выделявшуюся на фоне звёздного неба, а теперь это уже был довольно крупный диск. Красная планета приближалась. А вместе с ней приближался и финал их добровольного заточения на считанных квадратных метрах жилого пространства.
Это издалека, на фотографиях и слайдах, «Водолей-1» казался гигантом, настоящей махиной, «Титаником» межпланетных полётов. Оказавшись же внутри жилого модуля, пассажиры не могли скрыть разочарования.
– Как? И это всё?! – твердили на все лады на разных языках гости, разглядывая крохотные капсулы-каюты и тесную кают-компанию. Все коридоры и переходы между блоками тоже были узкими. Не разгуляешься.
Единственным более-менее просторным местом на всём корабле был капитанский мостик. Именно там и проводил немалую часть времени ветеран спецназа Марк Соколов с позывным Кречет. Он подписал контракт на должность старшего ответственного за безопасность марсианской базы и теперь летел на рабочее место.
Капитан «Водолея», Станислав Самойлов, он же Сэм, в прошлом служил вместе с Кречетом в спецназе, так что пускал товарища в гости в любое время. Обязанностей у капитана почти не было, а разговоры с Кречетом помогали хоть немного скрасить унылые дни полёта.
Правда, на мостике не было гравитации. В остальных жилых секциях она создавалась искусственно, за счёт вращения жилых секций вокруг центральной оси корабля. Выглядело всё это величественно, поражало воображение и заставляло сердце трепетать. Увы, внутри «Водолей» оказался тесным, как тюремный барак. Попав на борт, богатые туристы испытывали шок. Довольно быстро люди, заплатившие огромные деньги за полёт на Красную планету, сталкивались с обморочной скукой. Именно безделье многие называли самым тяжёлым испытанием по пути на Марс.
Люди думали, что их ждёт захватывающее космическое путешествие, а получали восемь месяцев космической тоски. Даже сеансы связи с Землёй выглядели сомнительным развлечением. Чем дальше становилась Земля, тем дольше шёл сигнал с «Водолея». К восьмому месяц время передачи сигнала составляла двадцать минут. То есть, можно было лишь записать свои слова, отправить послание и потом почти час ждать ответа. Кроме того, родственникам пассажиров приходилось для этого обращаться в офис Space Trip. Организовать связь прямо с домом было также невозможно. Ни о каком «диалоге» в таких условиях говорить не приходилось.
Члены экипажа лишь разводили руками. Мы-то что можем сделать? Наша задача доставить вас на Марс, кормить и поить. А развлекать – уж простите.
– Все параметры жилых помещений были указаны, все условия оговорены в контракте. Можете перечитать, – вежливо отвечали операторы, когда недовольные пассажиры начинали звонить в офис компании Space Trip, организатора путешествий.
И вот состоятельные гости, бранясь на все лады, втискивали свой багаж в крохотные ячейки. С грузом тоже возникало немало конфликтов. Все параметры допустимого багажа обговаривались заранее. Учёные и работники корпорации обычно в них укладывались, а вот пассажиры – нет. И дальше начинались долгие пререкания и перекладывания вещей. Но работники были к этому привычны и лишь дежурно улыбались, слушая причитания на тему «изуверских норм». Каждый грамм груза, отправляемый в космос, стоил денег. Огромных денег. Работать себе в убыток Space Trip не собиралась.
За семь с половиной месяцев капитан Самойлов услышал невероятное количество ругательств на всех языках. Сам он тоже научился ругаться практически на всех языках мира. Правда, делал он это молча. Улыбался, кивал, выслушивал жалобы, а сам мысленно громоздил поверх третьего английского этажа четвёртый немецкий. Общение с разъярёнными пассажирами было прописано в должностной инструкции капитана Самойлова. В ответ на все вопросы ему было предписано ссылаться на соответствующий пункт контракта. В договор на оказание услуг юристы корпорации умудрились впихнуть практически всё на свете. То, что не все пассажиры читали текст целиком, капитана совершенно не заботило. Вот он-то свой контракт изучал буквально с лупой в руках, Станислав очень хорошо знал, что он делать обязан, а что – нет.
Кречет тоже страдал от скуки. Но он заранее знал, на что идёт. И знал, зачем. Солдат прихватил с собой внушительный запас кроссвордов, забил жёсткий диск фильмами, клипами и музыкой, и теперь коротал бесконечные часы либо в каюте с ноутбуком, либо на мостике у сослуживца.
К концу полёта кроссворды закончились. Карандаши превратились в огрызки. Фильмы и сериалы Кречет засмотрел до дыр. Туристы и вовсе лезли на стенку от безделья. Даже Кречет время от времени выслушивал жалобы на несносные условия полёта. По должности он слушать их был не обязан. Но слушал. Так и развлекался.
– Ну как дела? – спросил Марк, вплывая на капитанский мостик.
Капитан был там, он висел под потолком, сложив руки на груди, и задумчиво смотрел на красный диск далёкой планеты.
– Никак… – с лёгкой усмешкой отвечал Станислав.
– Ты чё, Сэм, в буддисты подался? – спросил Кречет, заползая в кресло и пристёгивая себя ремнями. Парить в невесомости Марк не любил.
– Можно и так сказать, – рассмеялся капитан. – Не, ну серьёзно, как у меня дела? Как и у тебя. Никак. Вот будем сходить с орбиты и приземляться…
– Может, примарсяться?! – расхохотался Марк.
– Во, точно. Хорошее слово, надо будет запомнить. Буду примарсяться, тогда придёт моё время. А пока…
Они замолчали.
Марк прокручивал в памяти кадры из фильмов про космос, которых он за последние месяцы посмотрел не один десяток. Все эти фильмы объединяло одно. К реальным полётам в космос они отношения не имели. Никакого.
– В кино космические корабли такие… смешные, – заговорил Кречет после долгой паузы.
– Какие-какие? – переспросил с интересом капитан.
– Смешные. Огромные! Коридоры, туннели, залы… Всё во-о-от такое! – Марк развёл руками. – Ага, щас. Где взять столько баксов, чтобы всё это построить?! А потом же ещё в космос всю эту хренотень запускать!
– Точно, твоя правда, – согласился Станислав. – Наш «Водолей» и тот из модулей на орбите собирали. Он дороже, чем Третья Мировая.
– Типун тебе на язык… – проворчал Кречет.
– А что не так? Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и ещё раз деньги. Война – очень дорогая штука. «Водолей» и марсианская база тоже очень дорогие, очень. Нам такие цифры даже во сне не снились. Этим идиотам, – капитан кивнул в сторону жилого модуля, – не понять, что космос – это, блин, всегда так было. Тесно, тесно и ещё раз тесно. Они думают, что раз космос огромный, то и бороздят его звездолёты, размером с Австралию. Ха. А попадают в Люксембург.
– Кстати, у нас на борту летит один гражданин Люксембурга, – заметил на это Марк. – Прикинь? Что ему на земле-то не сиделось?
– Тесно, наверное, было у себя в Люксембурге! И денег не жалко, – расхохотался капитан.
Оба замолчали.
Марк думал о том, что компании Space Trip, организовывавшей туристические полёты на Марс, в сущности, сложно было что-то предъявить. Все условия договора соблюдались в точности. А то, что лететь на Марс нужно было восемь месяцев, так это, что называется, неизбежные издержки.
Хоть Марку и приятно было находиться на мостике в компании друга, но он старался там не задерживаться. Во-первых, Станислав, как ни крути, находился при исполнении. А во-вторых, длительная невесомость негативно влияла на человеческие организмы. Именно поэтому конструкторы «Водолея» так заморочились, что создали искусственную гравитацию. День за днём без конца вращалось вокруг своей оси гигантское колесо… Гигантское снаружи. И очень тесное внутри.
– Мы все – белки в колесе, – размышлял солдат. – Вот уж никогда не думал, что буду белочкой…
Пролетев по тесному коридору, Марк вернулся в жилой блок. Возвращаться в каюту не хотелось. Она напоминала тюремную камеру. За плечами у Марка была весьма бурная жизнь, включавшая в том числе и заточение в карцере… Так что он старался как можно больше времени проводить в кают-компании. По меркам «Водолея» это было весьма просторное помещение пять на десять метров с несколькими столами и стульями. Это же помещение выполняло роль столовой.
В кают-компании постоянно собирались люди, прислушиваться к их разговорам было интересно. Особенно, когда говорили на одном их понятных Марку языков. Сам Кречет обычно молчал. Но слушал очень внимательно.
Вот и сейчас в кают-компании шёл довольно любопытный разговор. Беседовали трое учёных: профессор Бенедикт Лоуренс из Великобритании, доктор Сьюзен Келвен из США и Светлана Авдотьина из России. Они летели на Марс не ради праздного интереса, а с научными целями. Проводили на борту эксперименты, для этого была оборудована небольшая лаборатория. Разговор шёл на английском, но Марк всё понимал, кроме разве что отдельных терминов. Ещё тут находились двое китайцев, их речь солдат не понимал. А вот беседу учёных слушал с интересом.
