– И всё же я настаиваю на том, что скорость «Водолея» – предельно допустимая, – говорил британец. – Летать быстрее – не только вредно для здоровья, но и невозможно.

– Двигатели? – уточнила Светлана. – Всё дело в двигателях?

– И в них тоже, да, – кивнул Бенедикт. – Третья космическая скорость – наш предел, наш потолок. И на большее мы не способны. Это только в кино можно – вжух! – британец взмахнул рукой. – И перенестись в далёкую галактику.

Услышав реплику англичанина, Кречет усмехнулся. Он сам как раз об этом и думал.

Бенедикт Лоуренс услышал смех начальника охраны и повернулся к нему.

– Вы понимать инглиш, мистер Соколов? – обратился к Марку учёный.

Кречет лишь хмыкнул в ответ. Не велика, мол, премудрость.

– Подслушивать чужие беседы – не слишком вежливо, – заметила на это доктор Келвин.

Солдат лишь развёл руками. А куда, мол, я отсюда денусь.

– Ладно, какая разница. Тут нет никаких секретов, – вернулся к прерванному разговору Бенедикт. – Да, восемь месяцев полёта. И это только на Марс. И это только в одну сторону! Это тот этап, который нельзя перескочить.

– Как нельзя сразу стать бабушкой, не став перед этим мамой, – засмеялась в ответ Светлана.

– О да! – расхохотался британец. – Как нельзя перескочить с одной конечной станции на другую, минуя всю линию.

– А криозаморозка? Как в кино? – спросила доктор Келвин. – Уснул. Проснулся – Марс. Или Юпитер, это уж кому куда нужно.

– Заморозить можно, – мрачно отвечал англичанин. – А вот разморозиться потом – это проблема…

На этом разговор кончился. Учёные замолчали. Китайцы продолжали тараторить о чём-то своём на космической скорости. Может быть, тоже обсуждали космические скорости, кто знает.

Солдат встал и вышел из кают-компании. Но, шагая по узкому коридору «Водолея», он снова и снова вспоминал слова учёных: «Нельзя перескочить… Нельзя перескочить. Да понятно, что нельзя, блин. Но так хочется!».

До прибытия «Водолея» на Марс оставалось тринадцать дней.

Глава вторая. Скандальный пассажир

Многие туристы доставляли экипажу массу хлопот. Но немец Олаф Шульц превзошёл всех. Большинство пассажиров читали договор невнимательно, и из-за этого возникали сложности. Немец же, напротив, не просто прочитал этот документ, но ещё и постоянно таскал его с собой, как настольную книгу или фотографию любимой женщины.

За время полёта он успел извести абсолютно всех. Это был мрачный нелюдимый тип лет сорока с неприятным, морщинистым лицом. Шульц почти ни с кем не общался, редко выходил из своей каюты, а если уж и появлялся на людях, то с очередной претензией.

Говорить герр Шульц при этом предпочитал на немецком, который почти никто на борту не понимал. Немца каждый раз приходилось просить «in English, please», и тогда Шульц с видимым усилием переходил на язык международного общения. При этом он нещадно коверкал английские слова и страшно сердился, когда его не понимали. А самыми главными вопросами Шульца были: «Безопасно ли это?» и «Как это работает?

Капитан Самойлов запросил на Земле данные на Олафа Шульца, но результат оказался скучным до изжоги. Шульц возглавлял фирму, которая занималась банковским аудитом. Ни единого примечательного факта в биографии. Трудоголик, женатый на работе. Ни жены, ни детей. Жил в Дюссельдорфе в скромной квартирке. Пятьдесят миллионов долларов, стоимость полёта на Марс, оплатил банковским переводом. Целью поездки указал «развлечение». Но развлекаться на борту при этом даже и не думал.

– Я просто охреневаю с этого херра Шульца! – жаловался капитан Самойлов другу Марку. – Если ты так озабочен вопросами безопасности, так сиди у себя дома за тройным замком. На кой ляд ты на Марс прёшься?!