‒ Миша, давай! Ещё немного, мы спустили лестницу!

Кто-то прыгнул в воду на помощь. Почти отключаясь, почувствовал он, как их тянут уже несколько пар рук.

Женя сидела у кровати еще не пришедшей в себя крестной и не могла понять, как столько событий успело произойти в вёске всего за пару дней, ведь за всю ее жизнь не происходило ничего интересного. После начавшегося разлива реки, гибели Кирилла, сбежавшей волчицы, очередной ссоры с Русланом, суеты с водой, чуть не утонувшей Ксении боль от смерти отца притупилась и глухо пульсировала где-то в глубине сердца.

– Господи боже, что случилось? – прохрипела открывшая глаза Ксения.

– Ксюша! – Женя порывисто обняла крестную. – Тебя рея сбила за борт: оборвался трос. А Миша прыгнул за тобой, вас течением чуть не унесло от ковчега, но все обошлось. Ты сильно наглоталась воды, Повитуха тебя откачала, вот теперь у тебя постельный режим и согревания, – девушка указала на электрические грелки в кровати.

– Миша прыгнул?..

– Да. Рванул с другого борта через всю палубу. У него сильное переохлаждение.

– Люда меня возненавидит.

– Ой, Люде сейчас ни до кого нет дела. Настоящая мамаша – дочку ни на секунду из рук не выпускает, Светка говорит, ей больше вообще никто не нужен.

– Материнская любовь – самое сильное чувство на свете, – слабо улыбнулась Ксения. Хотелось бы ей когда-нибудь его испытать.

– Да… – Женя помолчала и осторожно задала мучивший ее вопрос: – Ксюш, а вот мою маму ведьмой называли, может, она умела что? Ну, будущее предсказывать или там в волка превращаться? Знаешь что-то об этом?

Ксения хрипло засмеялась, но тут же закашлялась:

– Ох уж эти легенды старых вёсок. Удивительная она была женщина, очень красивая, ты вся в нее. Цыганка, да, но не ведьма. Ну вот, – она запнулась, – Кирилл мне рассказывал одну историю. Мол, когда был он совсем еще юнцом, шел ночью из соседней вёски, может, свидание у него там было, я не знаю, и на перекрестке, как к заброшенному кладбищу идти, стояла женщина. А полнолуние было, светло, все видно, и она вдруг начинает раздеваться. Ну, Кирилл, не будь дурак, спрятался в кустах, когда еще ему стриптиз обломится. И вот женщина разделась и как давай кружиться, танцевать, хохотать, что-то кричать в ночь. Кир так и застыл в тех кустах: страшно, сумасшедшая какая-то. И вдруг она резко падает! А когда он вылез из кустов, не было уже на перекрестке женщины. Ничего не было. Клялся мне, что это была Мария.

– Ничего себе, – выдохнула потрясенная Женя.

– Первая любовь его. Да. С ума сводила людей твоя мама. Но кажется мне, выдумал он эту историю.

– Как знать…

Волчицу Руслан так и не нашел. А на вопросы Петровского вся троица делала недоуменные лица: «Да не было там никакого волка, пустой трюм, вот, держите ваш брезент».

Федор в задумчивости стоял за штурвалом. Дождь по-прежнему барабанил по водной глади. Уже нельзя было различить под водой ни вёску, ни даже лес. На его памяти вода никогда не поднималась так высоко. Пресная вода вдруг стала соленой, а значит, мировой океан снова вышел из берегов.

История повторялась. Начался Потоп.

Связи не было ни с городом, ни с соседними вёсками. Теперь им предстояло решить, что делать дальше. Оставаться на месте и ждать, пока уйдет большая вода, или же отправиться в город и рассчитывать, что там они получат хоть какую-то информацию. Федор надеялся, что расположенный высоко на горном плато город не утонет в ливнях. Провизии вёске хватит на месяц, потом им придется закалывать скотину.

Пятерых погибших нужно проводить в последний путь, пусть тела троих остались заперты в затопленных домах. И окромя всего прочего, обещал он Жене найти убийцу Ивана.