Принюхавшись, барон едва сдержал ухмылку. Полоскание выпил сдуру, это ж до чего обозлился! Но причина?..

И вдруг до него дошло.

— Кэс… Ты же… Ты же теперь не чуешь! Вон оно что!

— Чего я там не чую… — пробормотал обессилевший герцог, падая в подушки.

— А того, ваша светлость, что дочка у Софьи Даниловой… Фея.

Пауза.

Тишина.

Жуткая… мёртвая тишина.

А потом в комнату скользнула сиамская кошка, обернулась худощавой пожилой женщиной в тёмном платье с ослепительно белым передником. Молча подхватила с пола тазик, укоризненно глянула на капитана полиции, мнущего в руках фуражку.

— Вам бы поспать, ваша светлость, — обратилась к герцогу. — И чай не выпили, остыл… Согреть?

— Не надо, — буркнул Костар.

— А вам, лорд Оленар, уговорить бы его доктора позвать. Я уж и так, и этак… Но вы же знаете его светлость. Если упёрся, так хоть против шерсти чеши — толку не будет.

— Зови, Тайра, — внезапно сказал герцог. — Нет у меня времени валяться, ты права. Арс? — позвал он, проводив взглядом домоправительницу, уносившую тазик. — Извини…

— Пустяки, — вздохнул барон.

— Ты меня спас.

— Да первый раз, что ли…

— Вот так — пожалуй что и в первый. Я благодарен, барон. Я… Спасибо.

Секунда — и чёрный кот закопался в шарф, свернулся клубком и затих.

А полосатый, не желая мешать ему, бесшумно покинул комнату. Обернулся человеком, только спустившись на первый этаж коттеджа, поправил фуражку и покинул коттедж.

Проблемы друга — святое. Дела сюзерена — главное. Но и работы у опера — всегда по горло.

6. Глава 5, в которой мне крайне необходим здравый рассудок

Бронёй железной нервы обрастают.

Из берегов стремится жизнь моя.

И мысль трепещет в голове простая:

Безумен мир? Или безумна я?..

Конечно, следовало рассказать Яне про сазана. И, казалось бы, ситуация буквально подталкивала к рассказу. Уж с кем-кем, а с Янкой, явно знавшей об окружающем мире в разы больше меня, поделиться было можно. И даже, пожалуй, нужно.

Но, во-первых, я была твёрдо уверена, что история с оборотнем исчерпала себя. А во-вторых, откровенно не до котов!

Мало того, что мой ребёнок — в буквальном смысле волшебное существо, так ещё и находится в опасности. В реальной. В огромной! Навсегда!!!

Но впасть в панику мне не дал этот же самый ребёнок.

Маринка снова явилась на кухню — на сей раз сама, без зова, и однозначно по важному делу. С любимой крысой на плече. Пицца, по обычной своей манере, вертела во все стороны острой мордочкой.

Вообще-то сие беленькое создание — крыс. Мальчик то есть. Но выяснилось это уже после того, как животинка получила имя и все, включая крыса, к нему привыкли. Так что менять не стали. Грызун был не слишком активный, проблем не создавал, и лично я с ним практически не общалась, только кормила да убирала в клетке, когда это забывала сделать Марина.

Но сейчас, глядя полными слёз глазами на невозмутимого питомца, я вдруг подозрительно подумала: а вот он — часом не оборотень?

Беда, однако… Теперь буду на рефлексах шарахаться от всех животных подряд. А также птичек, мух, рыбок… Рыбок — так уж точно!

— Мам, а ты говорила, что есть картошка?

— Ой! — подхватилась я. — Вы меня так ошарашили, что я и забыла!

— Я Пицце тоже тарелку достану, — сообщила дочь с деланым безразличием.

— Не хватало ещё мне крысу на столе кормить, — машинально откликнулась я. Не первая Маришкина попытка сделать питомца равноправным членом семьи.

— Мам, ну пожалуйста! Я просто хотела вас уже познакомить.

— Марина! — охнула Янка. — Ну вот совсем не время, ты не понимаешь?!

— Лучше всё сразу уже, — хладнокровно сказал мой ребёнок. — Психологи так советуют. Тёть Ян, а ты понимаешь, мне вот каково это было? Мама пару дней всего думала, что у неё с головой не в порядке, а я, если что, целый год. И вряд ли теперь маму ещё чем-нибудь испугаешь.