– А вот мы сейчас и проверим! Фуфляй, обыщи его! – скомандовал главный.

Фуфляй, тощий и длинный, как жердь, вытащил кинжал, изобразил злорадную улыбку, обнажив парочку сиротливых зубов, и направился к Вольке. Богатырь, хоть и выглядел крупным, но казался атаману лёгкой добычей, потому что разбойников было пять, они тоже не лыком шиты, да и ремеслом своим лютым не первый день промышляли. А два брата Олиски из его шайки по габаритам не уступали залётному путнику.

Фуфляй подошёл к казацкому сыну на расстоянии вытянутой руки, а тот стоял и по-детски улыбался: не было в нём страха, не научился он бояться, с волком в лесной чаще был шанс изведать лихого ужаса, да и там не срослось. Единым мигом Волька схватил тощего за грудки и без раскрутки выбросил его в сторону; тот, пролетев положенный десяток саженей, спикировал под острым углом в камень и испустил дух. Всё произошло молниеносно, и птичка прощебетать не успела, лишь Пушок ехидно ухмыльнулся, наблюдая за схваткой с лучшего зрительского места.

Шагнул Волька к братьям Олискам, что справа от него были, теперича их черёд пришёл. Один уже топором замахнулся, второй булавой – и ударили они богатыря одновременно, и наткнулись они на твердь нерушимую. Волька играючи остановил их, перехватив руки с оружием, сжал легонечко, послышался хруст косточек да жалобные вскрики братьев. Потом наш герой с четверть силушки столкнул их лбами и погрузил надолго в тёмное царство.

Атаман понял, что нечего здесь играться, достал топорик и замахнулся кинуть в пришлого. Старшой метал чекан без промаха, навострился за годы тренировок и грабежей. А в такую большую цель, как здоровый Волька, промахнуться можно было бы только из-за вмешательства божьего провидения. Божественное провидение, то есть Пушок, проведя рекогносцировку боя, понял, что пришло время и ему поработать. Когда главный тать замахнулся топором и уже посылал тот в смертельный для казака полёт, он ощутил жутчайшую боль в своих причиндалах – Пушок своё кусье дело знал хорошо, челюсти сжал с предельной нагрузкой. Траектория чекана смазалась, и он, долетев до витязя, воткнулся под ноги.

Всеволод свет Иванович подскочил к атаману и ударил того по голове, вогнав в землю по колени. Пушок отскочил в сторонку. Поглядел Волька на свою работу, неудовлетворённо поцокал языком и повторил движение, вогнав бандита в землю по пояс. Вот теперь порядок!

Последний оставшийся головорез устрашающе приподнял над головой увесистую суковатую дубину, бешено завращал выпученными глазами, громко заорал во всю мощь своих лёгких и со всей дури помчался прочь от Вольки с Пушком в неизвестную даль.

Богатырь пожал плечами и собрался было продолжить свой прерванный путь в деревню Воронцово. Ступил он пару шагов, как почувствовал, что котька кусает его зубами чуть выше сапог и куда-то тянет в сторону.

– Чего тебе, животинка неразумная? Чего неймётся? Куда ты меня всё влачишь?

Пушок ответил:

– Мяу и мур, – потом, видя, что Волька его не понимает, почесал голову лапкой и добавил: – Мяв-мяв?

В итоге котэ просто подбежал к главному разбойнику и показал двумя лапками на его грудь. Волька, заинтересовавшись, подошёл и обнаружил у отрубившегося татя под рубахой висящую на шее мошну с монетами. Заулыбавшись, богатырь взял кошель и положил к себе в котомку.

Котэ к тому времени отбежал назад, громко мявкал и показывал лапами на чекан, явно на что-то намекая. Волька постоял, подумал, потом включился, на него снизошло божественное озарение, и он решил, что боевой топорик может пригодиться в будущем. Он засунул чекан за пояс, посадил котэ на шею и отправился через пролесок в деревню, насвистывая какую-то мелодию. Он сам не знал, что это за песня, и откуда она у него в памяти. Но те, кто его слышал, наверняка бы узнали в мотиве детскую колыбельную: