Волька перевернул крышку крынки, налил в неё молока, как в блюдце, и поставил перед котэ. Тот с благодарственным урчанием залакал. Остальное крестьянский сын допил сам, утерев рукавом бороду. Пока котька приканчивал молоко, Волька аккуратно того погладил, рассмотрел ошейник с литерами на нём «Пушок У.», но поскольку грамоте обучен не был, прочесть не сумел.

Богатырь встал, прикрыл крынку и положил в мешок, авось ещё пригодится, и отправился в путь, куда его громко и настойчиво звала звезда. Велико же было его удивление, когда он заметил, что прямо на ходу котька трётся о его ноги и мурлычит. Волька аж остановился, взял Пушка на руки.

– Ой ты, зверь несмышлёный, животинка неразумная, – Пушок в этот момент состряпал предельно презрительную морду, но парень не заметил, – не в забаву и потеху путь-дороженька моя лежит, а на подвиг ратный иду я, Русь-матушку спасать от злыдня-чудовища, а заодно и весь мир. Зело опасна сия затея. Точно со мной иттить волеешь?

Пушок только и сказал, закатив глазки:

– Пфф!

И закивал головой. Всеволод расслышал лишь утвердительное фыркание.

– Ну что ж, котюха, мягкое брюхо, полезай ко мне в суму, чай, вместе веселее будет! – сказал детина и развязал тесьму у котомки.

Пушок заглянул в недра мешка, молча отказался от щедрого предложения погрузиться в его непроглядную тьму с риском не выбраться вовсе – слишком много утоплений собратьев в подобных мешках он повидал на своём веку, ассоциации были однозначно смертельными – и быстренько запрыгнул на шею витязя и обвил её, как пушистый воротник. Здесь было достаточно места, чтобы путешествовать с комфортом и не тратить силы на переставление лапок. Волька пожал плечами и тронулся в путь к далёким избам.

Широко и радостно быстрым шагом двигался богатырь Всеволод свет Иванович к неизвестному селу. Широким шагом бежал Ярило к горизонту. Довольно и умиротворённо возлежал котька на шее: молочка попили, теперь везут, первый этап его личной миссии завершён успешно, чего бы не быть довольным?

За полверсты перед деревней рос пролесок, небольшой, всего в цепь шириной. Подошёл к нему Волька с котькой, а тут ему навстречу пяток мужей выкатились. С виду чистые головорезы: давно не мытые, кто с дубиной, кто с топором, у каждого нож, а то и не один.

Богатырь поклонился и пробасил с открытой улыбкой:

– Здрав буди, люди добрые!

– И тебе здравствовать, мил человек, – держал ответ тот, что стоял посредине, невысокий, в красном потёртом кафтане и со шрамом на лбу, видневшемся из-под шапки. – Никак, путь в Воронцово держишь?

Один из татей подвинулся чутка в сторону и вперёд от атамана, остальные медленно начали идти в обход Вольки, двое справа, один слева. Пушок разом смекнул, что за люд им повстречался, потому стремглав соскочил с шеи и сел чуть поодаль в траве, жалея, что нет попкорна.

– Неведомо мне, как деревню величают. Но раз, хлопцы, баете, что Воронцово, то, видать, оно и есть. Вона там, впереди! – махнул Волька рукой в сторону изб.

– Да, это деревня Воронцово, – продолжил главный, положив ладонь на рукоять чекана за поясом. – Да только проход туда платный. Отдавай, что есть ценного, и живот себе сохранишь.

Помрачнел ликом витязь Волька, брови нахмурились, губа закусилась, слышно стало, как медленно скрежещут его мысли, оценивая ситуацию. Наконец, докумекал крестьянский сын, что от него хотят, и рассмеялся громко, от улыбки его чистой и бесхитростной во все стороны будто солнцем брызнуло.

– Вон оно что, братцы! Рад бы заплатить, да нечем: у меня из всего богатства котомка да крынка из-под молока, что матушка в путь-дорогу собрала.