Павлином стал я, стала она павой,

Так что оазис сей отнюдь не рай!

Я говорю: не ссы, чувак, расслабься!

Я колдуна, как видишь, погубил,

Давай с тобой отведаем мы шнапса

Из его бара. Я уж пригубил!

Скажу тебе, прекрасен сей напиток!

Я угощу им всех своих дружков!

А завтра в путь, пока наш ослик прыток,

Сестра ж твоя снесёт пусть петушков!

Как видно, смерть вас не расколдовала

Злодея чары рухнуть не спешат,

Так что живите, тут жратвы навалом,

Растите в мире будущих цыплят!

Здравствуй, молодец прекрасный,

Здравствуй, котик-молодец!

Ты колдун, мне это ясно,

Это просто всем крындец!

Надо срочно сообщенье

Старшим братьям отправлять,

Что готовится вторженье

Врпжьих колдунов опять!

Но такое превращенье

Из кота в гиганта льва

За единое мгновенье -

Не поверит мне братва!

Скажет, ты, братан Павлиша,

Знать, чутка перекурил,

Скажет, едет твоя крыша,

Раз такое говорил.

Так что, думаю, не надо

Беспокоить мне братву.

Крокодил был подлым гадом,

Без него я проживу.

В колдовском его жилище

Кот нашёл бухла припас.

Больше ничего не ищет,

Остальное все для нас!

Мы заселимся с сестрою

В крокодилий светлый дом

И волшебною семьею

В нем отлично заживем.

Пусть высиживает краля

Петуха того цыплят,

Наш оазис будет раем,

Как нам гости говорят.

Наш оазис типа скраю,

Я не знаю нифига,

А братва пускай встречает

Типа этого врага.

Восставший может в бездну погрузиться

А погрузившейся туда – восстать.

Вот только лень мне с этими возиться

Людьми, что сушу стали населять.

На Африканском древнем континенте

Хранят воспоминанья племена,

Как вылез я из глубины в моменте,

И затопила всех моя волна.

Я расколол Лавразию с Гондваной

На восемь тектонических кусков.

Хотите рассказать мне ваши планы?

Я их со смехом выслушать готов.

Но прежде, чем смешить меня, спросите

Вы у атлантов, как им удалось

Свои мечты в реальность воплотити,

И как им под водой потом жилось.

Пускай лежу я как бы без движенья

Вот уж десяток тысяч долгих лет,

Но вы, друзья, имейте ж уваженье,

Я все ж еще совсем не старый дед!

Еще могу восстать из своей Бёздны,

Еще могу, натужившись, я всплыть,

И, аки встарь, как в час мой давний звёздный,

Способен материк ваш утопить.

Меня назвали конунгом, ведь пятый уж поход

Драккары моих викингов просторы бороздят,

И с этих бороздений нам внушительный доход

Выходит каждой осенью, чему я очень рад.

Берсеркер Свейн, мой старый друг, со мной всегда плывёт,

И не разлей вода мы с ним на битвах и пирах,

А дома нас с ним жены ждут: Астрид и Бергильёт -

И сыновья с дочурками растут у нас в домах.

Но не даёт покою мне та виса про Париж,

И каждою зимовкою я думаю о том,

Что год за годом мимо мчит, со старым Свейном мы ж

Давно у Снорри не были в гостях с его котом.

Засим весной трубил я сбор и флот позвал на юг,

Полсотни грозных кораблей с собою я повёл,

Держал в ладошке я ту хрень, что подарил мне друг,

И, стрелке следуя её, я ровным курсом шёл.

И вот на берегу морском мы видим дивный град,

Схватили местного бонда, спросили: говори ж!

Мы морду будем тебе бить, не запирайся, гад!

Париж вот этот дивный град иль вовсе не Париж?

Мужик тот испугался нас, "Пари! кричит, Пари!"

"Не бейте", говорит он нам, "я все вам расскажу!"

Там, говорит, людей уж нет, что хошь, то и бери!

А я, коль мне позволите, подальше ухожу!