На сивом благородном жеребце

Которого назвал я Айболит.

Моя кираса в лунном серебре,

Мои поножи – тоже серебро,

И шлем-забрало на моем лице

Тож серебром на солнышке блестит.

Мой алый плащ струится на ветру

И шелк приятно кожу холодит,

И мне, признаться, нравится вполне

Вот это всё, чего достиг с котом.

И пусть пришелся я не ко двору,

Пусть каждый хлыщ меня там костерит,

На злопыхательства их похрен мне,

Я разберусь со всеми – но потом.

Сейчас стоит задача предо мной -

Накостылять соседу-наглецу,

Что свой язык поганый не сдержал

И оскорбил любимую мою.

Укрылся он за замковой стеной

И голубей он шлет к ее отцу,

Мол, извините, типа, очень жаль,

Я забираю фразу взад свою.

Лизетта мне сказала, мол, забей,

Бургундский герцог – Франкии герой,

И рыцари его сильнее львов,

И быстры кони все у них причём.

Но я сказал: "слова – не воробей!

(так Кот мой поговаривал порой)

И чтоб не слышать больше этих слов,

Их надо в глотку вбить ему мечом".

И вот мы едем: двести молодцов

За мною строем скачут на конях,

У каждого из них с собой "калаш"

И в сумках сёдел – с пулями запас.

Ираклий, друг мой, в бой вести готов

Моих бойцов, испытанных в боях,

(точней, в ученьях боевых, как котик наш

нам объяснял, в том просвещая нас).

За нашим строем движется обоз

В нем восемь пушек. С ними Брадобрей,

И Валери, что пятерых детей

Оставила на Снорри одного.

Они простились строго и без слёз,

И мы в поход отправились скорей,

Читая сборник Снорриных статей

Где славил он маркиза своего.

Моя ж Лизетта вышла на балкон

И мне платочек белый по ветру

Как водится у нас давно притом,

Пустила ручкой нежною летать.

Оруженосец мой, свершив поклон,

Его подал, и я его беру,

И на "калаш" вяжу его бантом

Чтобы в бою удобнее сморкать.

Фиона же, Ираклия жена,

Не провожает мужа на войну.

Ведь во дворце вовсю балов сезон,

И танцевать с ней хочет каждый хлысь.

Нет, все окей, она ему верна!

И сам хотел такую он жену,

Чтоб с королями породниться, он

Мечтал – и вот мечты его сбылись.

Мой милый папа подарил молодого щенка,

Когда подрастёт, мы с любимым пойдём на охоту,

С собою возьмём мы Луи, дорогого сынка,

Пусть учится мальчик мой дружбе, любви и заботе.

С дедулей Луи все в забавах проводит деньки,

То в прятки играет, то в салки, а то и в войнушки,

И из "калашей" по мишеням, как наши стрелки,

Стреляют они, а иной раз и садят из пушки.

Пора же наследнику роль короля примерять,

О подданных думать, как лучше их быт обустроить,

Вот пусть на щенке привыкает урок повторять,

Не только ломать венценосец должон, но и строить.

Мой милый маркиз ускакал за меня воевать,

Но с этим оружьем, что котик придумал, считаю,

Победы вопросик не должен меня волновать,

К его возвращению бал при дворе подгадаю.

Надену подвески алмазные, что подарил

Любимый на день пятилетия нашей с ним встречи,

И бардам скажу на слова, что он мне говорил,

Балладу сложить и сыграть нам с ним в праздничный вечер.

А этот пижон из Бургундии пусть трепещит!

Прошли времена, когда надо с ним было считаться.

Накажет любимый его, взяв твердыню на щит,

Покажет хлыщам всем, как надо за даму сражаться.

Я сижу на холке у кореша

У осла, что, барханы верша,

Говорил, постоялый нам двор ища,

Как милы ему мы, кореша.

Говорил нам с котом-корефаном,

Вдаль вперяя ослиный свой взор,

Что идти ему так прям по фану,

Что усталость – фигня и вздор.

Я ж, чтоб силы ему добавить,

Прямо с холки блюз новый спел

Гордо крылья над ухом расправить

Над ослиным я захотел.

Кот мне с крупа ослиного мявом

Бэк-вокалом слегка подтянул,

Шаг ослиный стал более бравым,

На вершину бархана шагнул.

Что я вижу? Пустынный оазис!

Там павлин свой фасон распушил,