– Хочешь мою кофту? – переспросила Марина. Она разом перекинула волосы на одну сторону и обернулась к Розе с лукавой улыбкой. – Ещё чего. Я не монастырь и благотворительностью не занимаюсь.

Марина пребывала в хорошем настроении и потому до оскорблений не опустилась. Ограничилась усмешками.

– Ладно. Извини, что спросила. Кстати, ты сегодня очень красивая. Наверное, пойдёшь куда-то…

– Не подлизывайся, крыска, – рассердилась Марина, однако улыбка её стала лишь шире. – Если тебя не приглашали, то и допытываться не стоит. Держи свой крысиный нос подальше от моих дел. А теперь пошла вон из моей комнаты.

Проморгавшись от воспоминаний, Роза вернулась в настоящее и, точно так же как Марина, нависла над столом. На глаза попалась резная шкатулка с кувшинками на крышке. Внутри, на синем бархате, обнаружились украшения – золотые кольца и серёжки – и отрезанная часть блистера от неизвестных таблеток. Рядом со шкатулкой, среди вороха игральных карт, лежал ломящийся от вложенных бумаг томик.

По полу потянуло холодом, и приоткрытые оконные рамы тихо ударились друг об друга. Накинув на плечи Маринину кофту, Роза раздобыла свечу и устроилась с книгой на кровати. То оказалось собрание избранных сочинений Александра Блока. Роза открыла несколько заложенных страниц. Стихи на них были почти все исчёрканы карандашными пометками. Что-то Марина заштриховала, будто сочтя ненужным, что-то, наоборот, обвела на несколько раз жирными линиями. Порой она выделяла пару слов, порой целые куски.

…Я вижу печальное шествие ночи2.

Будете маяться, каяться,

И кусаться, и лаяться,

Вы, зелёные, крепкие, малые,

Твари милые, небывалые.

Туман клубится, проносится

По седым прудам.

Скоро каждый чортик запросится

Ко Святым Местам3.

Роза перелистнула на другую закладку и на сей раз даже не обратила внимания на пометки, ведь вместо закладки Марина использовала сложенное вдвое письмо. На тетрадном листке знакомым, по-детски ломанным почерком к ней обращался влюблённый парень.

Привет, прекрасная Мариночка

Моя жизнь не очень, но тут иначе никак. Я всё ещё не привык, что мы переписываемся. Ребята говорят, это обычное дело, девчонки любят такое.

Твою фотку я ношу с собой. Ты мой типаж от головы до пят. Большеглазая, блондиночка, красавица. Боженька тебя как специально для меня создавал. Скорей бы с тобой вживую встретиться. Бьюсь об заклад, ты пахнешь приятней любых цветов, а на вкус сладкая, как сахар.

Не придумал, что ещё написать, поэтому прощаюсь. (Так и хочется добавить, что целую тебя.)

С письмом соседствовал обведённый толстым кольцом кусочек стиха, который сразу показался Розе странно уместным.

Я гляжу на тебя. Каждый демон во мне

Притаился, глядит.

Каждый демон в тебе сторожит,

Притаясь в грозовой тишине…

И вздымается жадная грудь…

Этих демонов страшных вспугнуть?4

Перескочив через закладку из пустого листа, Роза нашла второе письмо.

Привет, сладкая

У меня хорошие новости. Скоро мы увидимся. Я уже скопил денег на дорогу до Кощного. До этого «нигде» по-любому хватит. Жди меня. Следующим письмом вышлю точную дату.

Вчера ты мне снилась. Стояла посреди ржаного поля в таком длинном белом платье на тонких бретельках. Сказала, что конец плохой и мне лучше не смотреть. Больше ничего не помню, но ты выглядела как мечта.

В одном из прошлых писем ты спрашивала, что именно случилось, а я не ответил. Думаю, дальше тебя кормить завтраками не получится. Я говорил, у меня есть определённый типаж. Она под него вообще не подходила, но было в ней что-то другое. Зацепила она меня, короче, и я не устоял. Она оказалась той ещё крикливой сукой, и всё закончилось, даже не начавшись. На самом деле, мне повезло, я легко отделался. А сейчас главное, чтобы повезло ещё и с тобой, и ты не разочаровалась во мне. Я был не в себе тогда, но клянусь, снова я слабины не дам. Мои разум, тело и сердце