Мужик недовольно посмотрел на Лукьяна:

– Я уж грешным делом подумал, что ты там уснул. А сума тебе на кой?

– Надо так, – коротко ответил мальчик.

– Ну дело твоё, поступай как знаешь, но коли стащат её на базаре, мне потом не плачься, – пожав плечами, сказал мужик.

Они шли по деревне, где из домов то тут, то там выходили люди, спеша на базар, чтобы урвать что-нибудь получше и подешевле. По пути они встречали девушек в ярких, красивых одеждах, с румянами на щеках и пестрых, привлекающими к себе внимание головными уборами.

Парень дернул названного дядьку за рукав и тихо спросил: «А почему они так вырядились?»

– Так это же девушки на выданье! Ты что, никогда не видел таких? Или в ваших краях такого обычая нет? – удивленно спросил Демьян.

– Нет, у нас в городе не было ничего подобного. Конечно, иногда встречались женщины из зажиточных семей в таких нарядах, но их было не так много, – ответил Лукьян.

Мужик усмехнулся и продолжил: «Помимо ярмарки, есть ещё одна причина. У нашего старосты сын вырос, а невесту себе так и не присмотрел. Вот и пытаются местные девчушки внимание на себя обратить, авось кто-то и приглянется, чай, завидный жених-то».

Ярмарка раскинулась на деревенской площади, и народу было очень много. Торговцы стояли рядами, люди сновали туда-сюда, играла музыка, и народ веселился. Спутники подошли к одной из лавок. Лесник по-свойски поздоровался с торговцем и начал торговаться, как заправский купец:

– Ну что ж, Прохор, приступим? Ты привез, что просил? И даже не думай цену ломить, а то обратно повезешь своё барахло.

Купец расплылся в ехидной улыбке и заискивающим голосом ответил: «Демьянушка, мы с тобой сколько лет знакомы-то? Практически с измальства. Неужто ты думаешь, что я на тебе наживаться буду? А коли ты не купишь, так я другому продам, так что не набивай себе цену. Тем более товар-то редкий, его с руками оторвут. А тебе цена так, по старой дружбе, можно сказать».

Они ещё какое-то время бойко торговались, но уже без криков и взаимных обвинений в скупердяйстве. Лукьян никогда не слышал таких речевых оборотов. И вот спустя полчаса словесных баталий торг был окончен. Торгаш получил достаточно увесистый кошель, а Демьян в свою очередь получил увесистый мешок. Довольно крякнув, он закинул его на плечо и повернул в сторону дома.

Как только они отошли от Прохора, на их пути встал деревенский ополченец в лёгкой кольчуге и с топором на поясе. Он строго посмотел на мальца, затем на лесника и с подозрение в голосе спросил: «Ты чьих будешь? Кто таков и откуда взялся?»

– Ты чего, служивый? Аль на солнышке перегрелся? Ты чего это мальца пугаешь? Племянник это мой, уму-разуму прислали родичи учиться, – без зазрения совести соврал родственник.

– Племяш, говоришь? Ну-ну! – произнёс стражник, сплюнув на землю, и, уступив дорогу, скрылся в толпе зевак.

Через полчаса они вернулись домой, по пути затарившись всякой мелочью в других лавках. Мужик был очень счастлив, и было видно, что он успешно провёл торги. Мальцу было очень интересно, что было в мешке у лесничего, но он постеснялся спросить, чтобы не испортить приподнятое настроение своего спутника.

Придя домой, Лукьян бросил суму на печь и вышел во двор. Хозяин же вылез из погреба и последовал за мальчиком, уже с изрядно опустевшим мешком. Он посмотрел на мальца и молча направился из дома в сторону леса.

– Дядь, а ты куда? – растерянно спросил паренёк.

– Дела у меня в лесу, домой приду ночью, если приду. На столе стоит похлёбка, надо доесть, а то пропадёт. Да в хате приберись, затем дров наколи. Дрова за домом, топор там же, я думаю, с этим справишься? – всё дальше удаляясь от дома, промолвил лесник.