. А рядом был накорябан он – символ, украшающий серьги моей Доминик.

Я приходил к калитке домика за трансформаторной будкой дважды – и в первый раз мне никто не открыл, а во второй раз старуха Аделаида крикнула, чтобы я убирался прочь. Я попробовал перелезть через забор – но он так шатался, что я побоялся рухнуть с ним вместе прямо в ноябрьское ледяное месиво… Мне оставалось только караулить Иду – и я потратил на это занятие более двух недель. За это время я прочитал кучу оккультной мути о заклятиях забвения, пообщался с несколькими «ясновидящими», дружно пытавшимися развести меня на деньги – и придумал пять или шесть сценариев разговора с любительницей исторических реконструкций.

Все они, впрочем, уже на утро следующего дня казались мне совершенно дурацкими.

Я пробовал пить, к ужасу мамы – но продержался дня три. К тому же, алкоголь не обуздывал мои фантазии, а наоборот – разгонял их. Я даже начал перечитывать «Властелина Колец». Словом, рвало и метало меня не по-детски.

Еще я попытался найти Арчибальда – точнее, я нашел его дом, опросив соседей. Дом оказался заперт – и соседи сообщили мне, что Арчибальд давно уехал отсюда, но приезжает проведать жилище раз в несколько недель. Караулить его не было смысла. Окна лачуги, плотно занавешеные изнутри занавесками из узорчатого тюля – я видел такие только в старом кино – не позволяли заглянуть внутрь. А единственными примечательностями хлипкого строения оказались глухой забор (через который я отважно перелез, пытаясь попасть внутрь) – да огромные ржавые вольеры на заднем дворе.

Удивляла Доминик: прежде баловавшая меня видеозвонками не чаще пары раз в неделю, она вдруг принялась налаживать наше общение во всех смыслах – а загадочные серьги сняла.

– О, давай я сама прилечу к тебе! Это экстрим, очень холодно, но ради нашей любви я поеду в вашу ужасную белую ледяную зиму… милый, я уже готова поехать, ты напишешь мне адрес?

Ноябрь закончился, настал декабрь. И вот однажды, когда я уже с ума сходил от своих фантазий, мне повезло – хотя встретил я и не Иду. Снежным вечером, когда мы с Тревором вышли на Западную улицу, мне снова попался дядя Арчик. Но на сей раз я был во всеоружии.

– Арчибальд, дружище! – кинулся я к нему:

– А я всё вспомнил! Поляну с говорящими подсолнухами, осла. Тебя, какой ты есть на самом деле. Ты прости, что я в прошлый раз так затупил! Как же я рад, что мы все снова вместе!

Великан насупился.

– Ида сказала идти мимо тебя молча, – смущенно пробормотал он.

Я внутренне возликовал.

– Но мы же с тобой друзья! Я же черт знает что натворю один, Арчибальд. Я же такой дурной… Если ты мне всё заново не расскажешь – дело закончится плохо, поверь…

Я лепил эту чушь, глядя на него фальшивыми влюбленными глазами, чувствуя себя чертовым Шерлоком. Арчибальд насупился ещё сильней – он явно испытывал желание дать от меня деру.

– Так поговори с Сильвером, – наконец, придумал он подходящий ответ:

– Вот уж кто точно знает, что тебе нужно рассказать, а что нет!

Ирландский сеттер, до этого безучастно нюхавший снег, заерзал. И тут случилось то, что случилось – мимо нас промчалась небольшая черно-белая кошка, вслед за которой огромными скачками пронесся Адик, злющий кобель экзотической породы кане-корсо.

– Адольф, а ну ко мне! Домооой! – лениво зазвучал из-за забора гнусавый голос соседа-полицейского. Всем было понятно, что Адольфу на команду пофиг.

Сеттер, на секунду поколебавшись, решительно бросился за Адиком, вырвав из моей руки поводок – я и не ожидал, что он так силён.

– А ну стой! – заорал неизвестно кому Арчибальд. Скорее всего, мне – ибо я понял, что тоже бегу следом, только когда поскользнулся и упал на колени в снег.