– А что в этом мире осталось человеческого, Лира? Горящие деревни? Матери, теряющие детей? Рыцари, сжигающие невинных во имя своего «света»? – Он чуть наклонил голову. – Я предлагаю порядок. Мой порядок. Он будет жестоким, но справедливым. Выживут те, кто подчинится.

– Подчинится… тебе? Или тому, что внутри тебя? – тихо спросил Варен, не отводя взгляда.

Мерунес усмехнулся, холодно и коротко. – Разве это не одно и то же, Варен? Я – это Скверна, а Скверна – это я. Мы учимся жить вместе. Или, скорее, она учится служить мне.

– Служить? – старик Элиас покачал головой. – Эта зараза никому не служит, господин. Она поглощает. Медленно, но верно. Я видел это не раз.

– Ты видел слабых, – отрезал Мерунес. – Тех, кто позволил ей сломать себя. Я – не из их числа.

На следующий день они достигли предгорий Перевала Ветров. Узкая тропа вилась между голых скал, и ветер здесь действительно завывал, словно раненый зверь. Вскоре они увидели впереди грубую каменную заставу, перегораживающую проход. На ней стояли воины в шкурах и грубой коже, вооружённые топорами и луками. Их лица были суровы, а взгляды – подозрительны.

Один из них, широкоплечий мужчина с седой бородой и шрамом через всё лицо, спрыгнул вниз, преграждая им путь.

– Стоять! Земли клана Чёрного Камня закрыты для чужаков! – прорычал он, его рука легла на рукоять топора. – Особенно для тех, кто несёт порчу.

Его взгляд остановился на Мерунесе, на тёмной метке, видневшейся под воротом его рубахи.

– Мы идём на север, – спокойно сказал Мерунес, делая шаг вперёд. Остальные замерли за его спиной. – Нам нужен проход.

– Проход? – усмехнулся горец. – Никто не проходит здесь без воли старейшин. А старейшины не любят таких, как ты. Ты пахнешь Скверной.

– Я пахну силой, которая может быть вам полезна. Или опасна, – Мерунес слегка склонил голову. Его голос оставался тихим, но в нём зазвучала едва уловимая угроза, от которой даже суровые горцы невольно напряглись. – У вас есть выбор: пропустить нас или узнать, почему Скверна выбрала именно меня.

Бородач нахмурился, его глаза цепко изучали Мерунеса. Он видел спокойствие, холодную уверенность, но и что-то ещё – глубинную, древнюю тьму.

– Кто ты такой? – спросил он тише.

– Я тот, кто пережил то, что убивает других, – ответил Мерунес. – Я иду своей дорогой. И мне не нужны враги. Но я не отступлю.

Возникла пауза. Горцы переглядывались. Они чувствовали исходящую от Мерунеса ауру – не хаотичную злобу тварей Скверны, а нечто иное, контролируемое, но оттого не менее пугающее.

– Хорошо, – наконец сказал бородач. – Проход стоит дорого. Чем заплатишь, чужак? Золотом? Оружием?

Мерунес посмотрел на него, затем перевёл взгляд на скалы вокруг. Он ощущал тонкие нити Скверны, пропитавшие камень, слабые, почти незаметные. И он почувствовал другое – скрытое присутствие, затаившееся в одной из пещер неподалёку. Тварь. Не слишком сильная, но достаточно, чтобы беспокоить клан.

– Я заплачу тем, что избавлю вас от проблемы, о которой вы, возможно, ещё не знаете, – сказал Мерунес. Он указал рукой на тёмный провал пещеры выше по склону. – Там, в тени, затаилось то, что скоро начнёт выползать по ночам. Оно питается страхом. И оно растёт.

Горцы недоверчиво посмотрели на пещеру, потом снова на Мерунеса.

– Откуда ты знаешь? – подозрительно спросил бородач.

– Я чувствую её, – просто ответил Мерунес. – Как чувствую её в тебе. Слабую, но она есть. В каждом из вас. Скверна уже здесь, на ваших землях. Я могу убрать одну из её марионеток. Это будет моя плата за проход.

Горцы зашептались. Они знали о пещере. Несколько охотников пропали там за последний месяц. Они списывали это на обвалы или диких зверей, но страх уже поселился в их сердцах.