Они шли через замёрзший, окаменевший лес, где чёрные, лишённые коры деревья тянулись к небу, как пальцы скелетов. Тишина здесь была плотной, давящей. И именно здесь их настигли.

Это не было похоже на лобовую атаку Ордена. Это было… тише. Коварнее. Тени между деревьями сгустились неестественно. Воздух похолодел, но это был не холод льда, а холод пустоты. Элара вскрикнула, когда иллюзорная стена возникла прямо перед ней, отрезая её и Варена от Мерунеса и Бормотуна. Почти одновременно из теней метнулись бесшумные фигуры в тёмных облегающих костюмах, их лица были скрыты масками без прорезей. В руках – короткие клинки, с которых капала тёмная, маслянистая жидкость. Ассасины.

Но это было только начало. Мерунес почувствовал другое – ментальную атаку. Не грубую попытку сломить волю, а тонкое, паучье проникновение в разум, ищущее слабости, страхи, пытающееся исказить восприятие. Сенат Теней. Они действовали наверняка, используя и физическую угрозу, и ментальное давление.

– Ой-ой! Незваные гости! И такие скучные! Все в чёрном, как тараканы на похоронах! – воскликнул Бормотун, но его глаза на мгновение утратили безумный блеск, став острыми и холодными. Он щёлкнул пальцами. – А ну-ка, детки, за мою спину! Дядя Бормотун покажет фокус!

Иллюзорная стена перед Вареном и Эларой замерцала и исчезла, но тут же вокруг них возник прозрачный, слегка дрожащий купол, искажающий пространство внутри. Ассасины, пытавшиеся атаковать их, промахнулись, их клинки прошли сквозь то место, где только что стояли Варен и Элара, или же их траектория внезапно искривлялась, заставляя их врезаться друг в друга. Бормотун хихикал, наблюдая за этим хаосом.

– Защищай их, – приказал Мерунес, его голос был лишён тепла. Он сосредоточился на основной угрозе.

Ассасины Сената были быстры, смертоносны и действовали слаженно, пытаясь окружить его. Одновременно он чувствовал, как ментальное давление усиливается, пытаясь вызвать панику, сомнения, воскресить призраков прошлого.

Но Мерунес был уже не тот, что прежде.

Он взревел – низким, гортанным звуком, в котором слились ярость Каэрона, холод Льда и голод Скверны. Равновесие внутри него сместилось по его воле – он не терял контроль, он позволял Скверне выйти на волю, направляя её всей своей мощью и обретённой дисциплиной.

Десятки теневых щупалец вырвались из земли вокруг него, хватая ассасинов за лодыжки, шеи, руки. Тела одетых в чёрное убийц поднимались в воздух, их кости ломались с отвратительным хрустом под давлением нематериальных пут. Тьма окутала их, и они закричали – не от боли, а от ужаса, когда Скверна начала проникать под маски, в их разум, показывая им воплощение их худших страхов.

Одновременно Мерунес ударил по источнику ментальной атаки. Он не стал ставить щиты. Он направил концентрированный поток своей воли, усиленный холодом Сердца Зимы, обратно по ментальному каналу – как ледяной шип, пронзающий разум невидимого врага. Где-то в лесу раздался короткий, захлёбывающийся вскрик, и ментальное давление мгновенно исчезло.

Несколько ассасинов, сумевших увернуться от щупалец, бросились на него с клинками. Мерунес двигался с нечеловеческой скоростью. Он не парировал – он ломал. Его рука, окутанная пульсирующей тьмой, встретила клинок одного убийцы – и оружие рассыпалось в прах вместе с кистью врага. Другого он просто схватил за горло и поднял над землёй – тело ассасина забилось в конвульсиях, кожа почернела и пошла пузырями, словно от кислоты, а через мгновение он обмяк, превратившись в иссохшую мумию. Третьего он заморозил на месте взглядом, превратив в статую из чёрного льда, которая тут же раскололась на мириады осколков от вибрации битвы.