Глава XXVI: Северный Приют, Шепчущий Ледник и Танец Теней

Выход из К’Тар был похож на пробуждение от долгого, беспокойного сна. Древние руины остались позади, молчаливые и непостижимые, хранящие свои секреты в ледяном саркофаге. Путь на север лежал через такие же безжизненные, суровые земли, где ветер без устали обтачивал скалы, а солнце, когда изредка проглядывало сквозь свинцовые тучи, казалось холодным и далёким.

Их маленький отряд двигался медленно. Варен, хоть и держался на ногах, всё ещё страдал от ожогов и слабости, часто опираясь на плечо Элары или импровизированный посох. Элара, с ногой, зафиксированной шиной, ковыляла с удивительным упорством, её исследовательский азарт, кажется, подпитывал её силы. Лира и Тим шли молча, призраками скорби и страха, цепляясь друг за друга. А впереди или рядом, но всегда непредсказуемо, двигался Бормотун. Он то подпрыгивал, то кружился на месте, то внезапно замирал, прислушиваясь к чему-то, известному лишь ему одному, то начинал декламировать абсурдные стихи о фиолетовых леммингах. Его присутствие было постоянным источником раздражения для Варена, недоумения для Элары и холодной настороженности для Мерунеса. Безумец был силён, это Мерунес чувствовал своей обретённой чувствительностью – под маской шутовства скрывалась глубина Хаоса, сравнимая с самой Скверной, но иная, более оформленная, хитрая.

– Туда! За тот холм, похожий на спящего бегемота с насморком! – внезапно объявил Бормотун после нескольких дней пути, указывая пальцем в случайном, казалось бы, направлении. – Там живут люди! Ну, или нечто похожее! Пекут отличные пирожки с ржавыми гвоздями! Шучу! Или нет?

Несмотря на абсурдность его указаний, он, как ни странно, оказался прав. За очередным унылым перевалом они увидели его – Северный Приют. Это был не город и не деревня в южном понимании. Скорее, конгломерат грубых строений из тёмного камня и просмолённого дерева, сгрудившихся вокруг нескольких широких расщелин в земле, из которых поднимался пар. Геотермальные источники. Они давали тепло, позволяя людям выживать в этом ледяном аду. Поселение было обнесено высокой стеной из валунов и заточенных брёвен, а на немногочисленных башнях виднелись силуэты дозорных, закутанных в тяжёлые меха. Место выглядело суровым, негостеприимным, но живым.

Их появление у ворот вызвало ожидаемое напряжение. Стражники с арбалетами наизготовку долго разглядывали их сверху, пока не спустился коренастый, бородатый мужчина с лицом, обветренным до состояния коры, – очевидно, староста или начальник стражи.

– Чужаки? – прорычал он, оглядывая их группу с нескрываемым подозрением. Его взгляд задержался на Варене и Эларе, потом скользнул по Мерунесу, отметив странную ауру, и с откровенным недоумением остановился на Бормотуне. – Чего вам надо в Северном Приюте? Мы не жалуем бродяг.

Мерунес шагнул вперёд. Он не стал угрожать или демонстрировать силу. Вместо этого он достал из своего походного мешка несколько мелких, но явно древних артефактов, подобранных в К’Тар – кристаллы со странной огранкой, обломки непонятных механизмов.

– Мы путники с юга, застигнутые непогодой и бедой, – его голос звучал ровно и спокойно. – Мы не ищем пристанища надолго. Нам нужны лишь припасы, возможность перевязать раны и… оставить здесь тех, кому дальнейший путь не по силам. Мы готовы заплатить за гостеприимство.

Староста с интересом рассмотрел предложенные предметы. Он не понимал их назначения, но чувствовал их древность и ценность. Северяне привыкли иметь дело с находками из руин прошлого. Он посмотрел на измученную Лиру, на молчаливого Тима, на раненого Варена. Суровая жизнь научила его прагматизму.