«Ты, Каэрон… ты искал ключ к силе творения. Ты думал, что в Сердце Зимы, в этом средоточии Порядка и Стазиса, ты найдёшь способ управлять самой реальностью. Ты взломал печать. Но ты не нашёл ключ к творению. Ты лишь приоткрыл дверь в темницу, где дремал Хаос. Твоя воля, твои амбиции, твоё желание перестроить мир – они стали формой, которую принял этот Хаос. Они стали первой искрой сознания Скверны».

Значит, он не просто выпустил её. Он, в каком-то смысле, дал ей имя и цель. Его собственные амбиции стали её первым вектором. Неудивительно, что она так цепляется за него, что она шепчет ему о власти и завоеваниях.

«Она – не зло в том смысле, как понимаете его вы, смертные», – продолжало бесстрастное знание. «Она – это изменение без цели. Рост без предела. Жизнь, пожирающая саму себя. Она – зеркало амбиций тех, кто пытается её использовать. Она становится тем, чего они желают, но всегда – в извращённой, неуправляемой форме. Она – рак на теле реальности, рождённый высокомерием смертного, посмевшего коснуться основ».

Мерунес почувствовал, как Скверна внутри него взбунтовалась от этих слов. Она не хотела, чтобы её определяли. Она хотела быть. Она взвыла в его сознании, требуя поглотить это холодное, осуждающее Сердце, доказать своё превосходство. Ледяная дисциплина, которую он черпал из башни, напряглась, сдерживая её.

«Я понял», – мысленно ответил он Сердцу. «Но я вернулся не для того, чтобы уничтожить её. Я вернулся, чтобы управлять ею. Чтобы направить её силу туда, куда не смог направить её Каэрон».

Сфера холода на мгновение замерцала ярче. «Управлять Хаосом? Смелая цель. Возможно, безумная. Но твоё возвращение… оно само по себе – нарушение Порядка».

И тут хлынул новый поток знания, касающийся его воскрешения.

«Ритуал, что вернул тебя… он не из этого мира. Он черпал силу не из Льда и не из привычной вам магии. Он пробил брешь к той стороне, где обитают тени забытых богов и сущности, заключившие древние пакты».

Мерунес увидел – не глазами, а разумом – тёмное место, залитое багровым светом. Круг из свечей, горящих чёрным пламенем. Фигуры в балахонах, скрывающие лица. Они не были похожи ни на служителей Культа Пустоты, ни на магов Сената Теней. Что-то иное. Они чертили символы его кровью – кровью Каэрона, сохранённой кем-то сквозь века? – и взывали к силам, от которых отвернулись бы даже самые отчаянные некроманты.

«Они не призывали тебя, Каэрон», – голос Сердца стал почти насмешливым. «Они призывали орудие. Сосуд для силы, способный вместить и контролировать Скверну. Того, кто уже был с ней связан. Того, кто мог бы стать её новым воплощением, но под их контролем. Они искали Владыку Теней, марионетку для своих неведомых целей».

Метка на его груди – та самая, что он увидел, очнувшись в склепе, – вспыхнула фантомной болью. Это была не просто печать Скверны. Это была печать призыва. Якорь, удерживающий его в этом мире. И, возможно, поводок.

«Но что-то пошло не так», – продолжало Сердце. «Твоя воля оказалась сильнее, чем они ожидали. Или, возможно, сама Скверна вмешалась, не желая делиться своим первым и лучшим сосудом. Ты проснулся – но не тем, кого они звали. Ты проснулся собой. С осколками памяти, но со своей волей. Ритуал сработал – но не так, как задумывалось его создателями».

Кто они? Зачем им контроль над Скверной через него? Эти вопросы остались без ответа. Но теперь Мерунес знал: его возвращение не было случайностью или актом воли самой Скверны. За ним стояла третья, неизвестная сила, чьи мотивы были скрыты во мраке. И эта сила, вероятно, всё ещё наблюдает за ним.