Он стал точкой опоры между двумя противоборствующими вечностями. Огонь и Лёд. Хаос и Порядок. Тьма и… иная Тьма. Он не гасил их – он удерживал их в равновесии внутри себя.

Это было невыносимо больно. Казалось, его разрывает на части. Но он держался. Он чувствовал, как ледяная хватка снаружи ослабевает, отступая перед жаром Скверны, направляемым его волей. И он чувствовал, как внутренний огонь Скверны перестаёт сжигать его разум, охлаждаемый ледяной дисциплиной, которую он черпал извне.

Равновесие было шатким, как лезвие клинка. Малейшая ошибка – и всё рухнет. Но он держался.

Медленно, с огромным усилием, он поднялся на ноги. Потоки неконтролируемой энергии иссякли. Пульсация тёмных вен на коже стала ровнее. Дыхание выровнялось, хотя каждый вдох обжигал холодом, а каждый выдох – внутренним жаром.

Гул в башне изменился. Он стал ниже, спокойнее. Лёд перед ним перестал быть зеркалом прошлого. Он стал прозрачнее, и сквозь него Мерунес увидел проход – арку, ведущую дальше, в сердце башни.

Испытание не закончилось. Он чувствовал это. Но первый этап был пройден. Он выстоял. И Лёд, и Скверна всё ещё были с ним, внутри него, но он снова был хозяином. Хотя и осознавал теперь яснее, чем когда-либо, насколько тонка эта грань.

Он шагнул к арке, чувствуя себя опустошённым, но с новой, холодной решимостью в сердце. Сердце Зимы ждало. И он шёл к нему.

Глава XXI: Сердце Льда и Шёпот Истока

Арка из чёрного льда вела в тишину. Мерунес шагнул сквозь неё, и ощущение изменилось. Холод не исчез, но он перестал быть агрессивным, враждебным. Теперь он был похож на глубокую, неподвижную воду древнего озера – холодный, но полный скрытой силы и памяти. Он оказался в огромном, почти идеально круглом зале. Потолок терялся во мраке так высоко, что казался ночным небом без звёзд. Стены были гладкими, отполированными до зеркального блеска, и в них отражалось то, что находилось в центре.

Сердце Зимы.

Это был не кристалл, каким он его помнил из обрывков видений. Не осколки. Это была… пустота. Идеальная сфера чистейшего, невыносимо яркого холода, висевшая в воздухе без всякой опоры. Она не излучала свет, но само пространство вокруг неё казалось светлее, словно она поглощала тьму. Она не пульсировала энергией, но Мерунес чувствовал её – колоссальную, дремлющую мощь, основу той ледяной магии, что использовали Стражи. И в то же время, он видел в её глубине тончайшие, почти невидимые тёмные прожилки – шрамы. Шрамы, оставленные им, Каэроном, много веков назад. Шрамы, из которых сочилась едва заметная эманация… Скверны.

Он медленно подошёл ближе. Баланс, который он с таким трудом обрёл в предыдущем зале, всё ещё держался, но это было похоже на ходьбу по канату над пропастью. Лёд внутри него резонировал с силой Сердца, стремясь к слиянию, к покою. Скверна же шипела, как змея, почуявшая и угрозу, и источник своей собственной искажённой силы.

Когда он остановился в нескольких шагах от сферы, она отреагировала. Холодный свет внутри неё сгустился, и прямо в его сознание ударил поток информации – не слова, не образы, а чистое знание, холодное и беспристрастное, как сам лёд.

«Сущность, что ты зовёшь Скверной…» – прозвучал безличный ментальный голос Сердца, или, скорее, его эхо. «…не была создана. Она была… высвобождена. Извращена. Она – часть Изначального Хаоса, той первородной силы, что существовала до Порядка, до богов, до самой магии. Она – потенциал без формы, жизнь без структуры. Вечный голод к изменению, к поглощению».

Мерунес слушал, стараясь удержать равновесие. Знание было опасным. Оно могло склонить чашу весов.